В 1955 году Бузовьязовский район был присоединен к Кармаскалинскому району, и поэтому военный комиссариат упразднили…
* * *
…Колеса товарного поезда стучали звонко, гулко и ритмично. Утренние лучи солнца, яркие и веселые, пробивались сквозь узкие окна. Если в перелесках кое-где лежал еще снег, то за Волгой в раздольной степи над побегами первой апрельской травы звенели жаворонки, и заливистое пение птиц сливалось со звоном колес состава. За окнами разливалась степь. Повсюду зацветали цветы-первопроходцы…
Давно осталась позади родная Башкирия; там, куда рвался состав, гремели бои Великой Отечественной. Впереди состава отфыркивался тяжелым дымом старенький паровоз, на платформах стояли зачехленные пушки и танки. В двух теплушках ехали на фронт девчата из Башкирии. И одна из них – Газима Бахтиярова. Стройная, как приречная тростинка, с ясными выразительными глазами – настоящая красавица. Когда поезд останавливался на станциях и полустанках, и она бежала с котелком по перрону, бравые солдаты обращали на нее внимание: «Куда едешь, красавица?». «Военная тайна», – отвечала она.
И слова ее не были шуткой. Девчата из двух теплушек действительно не знали, куда везет их поезд. В апреле 1942 года страна еще не знала о предстоящей великой битве на Волге, которая войдет в историю как Сталинградское сражение.
Со стороны Сальских степей, с Кавказа, с Черноморского побережья к городу подтягивались вражеские полчища, гремели гусеницами танковые армады. Туда же, на перехват врага, со всех концов Советского Союза спешили войска Красной Армии. Среди них была и Газима Бахтиярова. В конце апреля боевая часть, где она служила, дислоцировалась вблизи деревни Бикетовка, у подножия Мамаева кургана, где ближе к осени будут греметь одни из самых ожесточенных боев той войны…
…Зенитной артиллерии дремать не приходилось. Стволы орудий были буквально раскалены: вражеские самолеты беспрестанно кружили в небе над степью, и так же беспрестанно били по ним пушки. Сержант Газима в этих боях командовала отделением наводчиц зенитной батареи. Там же, под Мамаевым курганом, зенитные орудия, предназначенные встречать огнем самолеты, впервые били то по танкам, то по живой силе врага.
Вот со стороны Бикетовки показалась танковая лавина. Стальные громады со зловещими крестами на боках шли растянутой цепью, буквально в 10 метрах друг от друга, в несколько рядов. За ними, пригибаясь, с автоматами наперевес бежали фашисты.
Газима упала на дно траншеи, успев услышать над собой ужасающий скрежет гусениц; комья глинистой земли засыпали ее с ног до головы.
Она потеряла сознание. Не знала, сколько длился бой, в себя пришла только после того, как ее откопали и вытащили из траншеи солдаты. Где-то поблизости радостно звенел молодой голос: «Мамаев курган не сдается!».
Газиму погрузили в кузов полуторки и спешным ходом вместе с другими ранеными бойцами отправили в полевой госпиталь. В санбате города Энегельс Саратовской области пролежала она ровно месяц. Затем ее, контуженую, наскоро поставили на ноги и отправили долечиваться на родину.
По пути в Башкирию она неожиданно встретила в поезде своих землячек, бузовьязовскую девушку Малику Шайбековну Жданову, секретаря комсомольской организации, и Райфу Рауфовну Баталову из Иглинского района. Втроем они сели в один вагон и ехали до Уфы вместе. Дорога сблизила их. В Уфе подруги проводили раненую Газиму до самого дома. Дороги их не расходились долгие годы и после войны. Часто встречались, вспоминали грозные дни Великой Отечественной.
У себя дома, хотя и на скудных харчах военного времени, Газима быстро поправилась, некоторое время успела поработать фельдшером в Бузовьязовской больнице. А в начале мая 1943 года ее вызвали в военкомат и уже в звании лейтенанта поставили командиром над 55 молоденькими девчатами. 10 мая она получила приказ следовать в аэростатную часть Северо-Западного фронта, в Мурманск.
Уже ближе к прифронтовым местам в вагон к девчатам вошла молодая женщина. Она жалобным голосом просила помочь, кто чем может. «У меня, – плакала она, – пятеро ребятишек дома голодные сидят, кормить нечем». К женщине тянулись руки с подношениями: кто протягивал ломоть хлеба, кто отдавал кусок сала; в мешке у побирушки оказались даже банки консервов. Все девчата из Башкирии поделились с женщиной своим пайком.
Газима доставила всех землячек в предписанную им боевую часть. Аэростатчицы и зенитчицы противовоздушных батарей несли боевую службу, как и положено по Уставу, без всяких скидок на то, что они девушки. Воевали, как и все другие солдаты. После войны из 55 ее подчиненных домой вернулись только 12 девушек, считая Газиму. Остальные сложили свои лебединые крылья на полях сражений.