Хороший урожай в 1941 году был выращен не только в колхозе имени К. Е. Ворошилова, но и во многих других хозяйствах района. Однако собрать этот урожай без потерь не смогли. Помешала война, навязанная советскому народу фашистской Германией.
22 июня 1941 года был воскресный день. Утром я с прокурором Мухаметкуловым и заведующим орготделом райкома партии Вильдановым поехал в Адзитарский лес, что в 10 километрах от районного центра, открывать пионерский лагерь. Мухаметкулов и Вильданов присоединились ко мне потому, что их дети были в этом лагере.
Я только-только официально открыл лагерь, это было около 12 часов дня, как прискакал на лошади гонец с пакетом. Я вскрыл пакет. В нем была записка первого секретаря райкома партии Гумерова, в которой мне предлагалось немедленно прибыть в райком. В записке, кроме этого, ничего не было. И гонец не знал причины вызова. Мы все трое быстренько запрягли лошадей и поехали в райцентр. Не заходя домой, я направился в райком. К этому времени все члены бюро райкома партии и члены исполкома райсовета были собраны. Зашли в зал заседаний. Там уже сидели Гумеров и Абдеев. Оба они были взволнованы, по выражению их лиц нетрудно было предположить, что нас пригласили по какому-то чрезвычайному поводу.
Накануне выходного дня наш радиоузел был остановлен на ремонт. Жители района, кроме тех, которые имели свои приемники, в этот день уфимское радио не могли слушать. Вот почему до начала совещания мы о начавшейся войне ничего не знали.
Секретарь райкома Гумеров зачитал телеграмму, полученную из Уфы за подписью первого секретаря Башкирского обкома партии И. С. Аношина. В ней сообщалось о нападении фашистской Германии на нашу страну. После оглашения текста телеграммы нам всем было предложено оставаться у себя в учреждениях, без доклада райкому партии никуда не отлучаться, заняться рассмотрением своих мобилизационных планов, внести в них при необходимости соответствующие коррективы.
На второй день войны наш радиоузел уже заработал, транслировал Уфу, население района было проинформировано о боевых действиях на западной границе страны.
В соответствии с полученным из Уфы заданием, в районе началась мобилизация запасников для отправки на фронт. В соответствии с мобилизационными планами, было получено задание по подготовке для отправки на фронт грузовых автомобилей, гусеничных тракторов марки ЧТЗ и рабочих лошадей. Так со второго дня войны район начал жить интересами фронта.
Спустя несколько дней я обратился с письмом в райком партии и райисполком – просил отправить меня на фронт. Обратился с письмом потому, что я имел бронь, без разрешения райкома партии и райисполкома уйти на фронт не мог. На одном из заседаний бюро райкома Гумеров огласил мою просьбу и, обращаясь ко мне, сказал:
– Товарищ Нуриев, война только началась. Мы не знаем еще, сколько она будет продолжаться. Фронт без хорошо работающего тыла победить врага не сможет. Ваши патриотические чувства мы высоко оцениваем. Но патриотизм мы обязаны проявлять и в тылу. Думаю, что члены бюро вашу просьбу не поддержат.
Члены бюро райкома единогласно поддержали первого секретаря. Затем рассмотрели просьбу райвоенкома Гапоненко о прикреплении к нему для оказания помощи в проведении мобилизационных работ одного из членов бюро райкома. Очевидно, по договоренности с Гумеровым, председатель райсовета Абдеев предложил мою кандидатуру.
На мне остановились, наверное, потому, что среди членов бюро райкома я был самым молодым, с армейской выправкой работником – все еще ходил в своей армейской шинели. И с начала войны до января 1942 года без освобождения от основной работы я исполнял роль помощника райвоенкома, непосредственно участвовал в делах райвоенкомата. Самое тяжелое, что осталось в памяти от тех дней, – это плач матерей, жен и детей, провожавших на фронт своих сыновей, мужей, отцов. Уходящие, однако, были тверды, слез не лили, сжав зубы, успокаивали своих близких:
– Не плачьте, ждите нас, уберите хлеб, не запускайте колхозное хозяйство. Мы вернемся, обязательно вернемся с победой.
Наступила глубокая осень. Уже в середине октября выпал снег, да такой, что обычно выпадал лишь в декабре. В связи с проводами мужчин на фронт уборка в районе затянулась. В октябре не была еще убрана значительная часть зерновых. На уборку подняли все взрослое население. На месяц были закрыты все районные учреждения, кроме школ, больниц и почты. Рабочие и служащие райцентра наряду с колхозниками участвовали в уборке урожая. Хоть и с большими потерями, все-таки хлеб был убран. С семенных участков зерновые были убраны и обмолочены еще до снегопада. Семена к весеннему севу во всех хозяйствах заготовили. В уборке урожая я участвовал в своем подшефном колхозе. Вместе с Гончаруком, стоя в снегу по колено, косил косой пшеницу…