Сидящий на этом совещании Пантелеймон Кондратьевич до этого момента только слушал претензии уже довольно многочисленных директоров и главных инженеров радиозаводов, но тут решил и свое слово в «дискуссию» вставить:
— Вы, Вячеслав Николаевич, очень уж городской человек, и, гляжу, не понимаете деревенских. А там иные методы использовать надо. Вот, к примеру, чего в деревне не хватает? Я всю деревню ввиду имею. Например, газа в домах не хватает. Пусть МАП пообещает в таких селах газовые станции поставить и по домам газ провести — но только если заводик сельский за год брака больше, скажем, полупроцента не даст и планы полностью выполнит. Полпроцента всяко придется заложить, ведь что-то по дороге сломаться может, потому как те же лампы немного некондиционные попадутся. Я к чему: если эта баба Глаша будет точно знать, что если она брак пропустит, то у нее в доме газа не будет, то она лично с племянника своего шкуру спустит за плохую работу.
— А откуда я газовую…
— А вот об этом пусть товарищ Шахурин подумает. Газоочистные агрегаты ваше же министерство выпускает?
— Ну да, и планы по этой позиции министерства выполняет. С трудом…
— Посмотрите, что вы еще сможете по этой части сделать. А я, со своей стороны, попрошу товарища Патоличева вам оказать максимальную помощь…
Дальше обсуждать этот вопрос ни у кого желания не возникло: все прекрасно знали, как может помочь, причем практически в любом деле, товарищ Патоличев. Если решение какой-то производственной задачи решало какую-то проблему, то откуда-то сразу появлялись и люди, и сырье, и — если возникала необходимость — иностранные деньки, на которые покупалось даже то, что в СССР в принципе продаваться не должно было. А если проблема не решалась…
Ходили слухи, что у Николая Семеновича была своя секретная «служба исполнения наказаний». Настолько секретная, что никто вообще не знал о том, чем она занимается. А о том, что кого-то «наказали», народу тоже, естественно не сообщалось, но о таком «наказанном» как-то особо незаметно пропадали любые упоминания и в партийных или правительственных документах, и в прессе. Новая информация, а на старую просто переставали обращать внимание. То есть никто старее газеты из библиотек не изымал, энциклопедии не переписывал — но человек все равно «исчезал» из информационного пространства. И, как подозревали многие достаточно высокопоставленные товарищи, исчезал «вообще». Например, о том, куда пропал товарищ Куусинен, даже спрашивать ни у кого желания не возникало…
С другой стороны, почти такая же тайная «служба исполнения поощрений» хотя деятельность свою и не афишировала, но результаты ее работы видели очень многие. У инженеров появлялись большие благоустроенные квартиры в новеньких домах, личные автомобили (в зависимости от заслуг от «Волги» до «Мерседеса» в представительской версии), комфортабельные дачи… И не только у инженеров, многие рабочие (правда с разрядом не ниже шестого) тоже внезапно обретали удивительные блага — и о том, что кому-то все эти блага предстояло обрести, не знали ни на самих заводах и в институтах, но даже в министерствах: кому что дать решали как раз «секретные поощрители». А кто именно работал «поощрителем» и что служило причиной решения о поощрении, как раз и было тайной.
Не для всех, конечно. Точнее, некоторые товарищи были в курсе, кто этим занимается в их «угодьях». Алексей Иванович был в курсе, что в МАП — но лишь по части работы конструкторских бюро и основных заводов — «контролером» является начальник службы военной приемки полковник Баранов. Инженер-полковник Баранов, человек весьма образованный (за плечами у него был мехмат МГУ) и исключительно требовательный. ПО должности он занимался именно «военной приемкой» летающей техники, выпускаемой по заказам армии и флота, но «пряники» от него получали больше «инициативники», причем не менее половины таких «поощренных» трудились как раз на вспомогательных (или «непрофильных») производствах. Так, например, в Уфе таким образом «поощрили» многих инженеров и рабочих новенького автозавода, но в том городе явно не один Баранов работал: примерно половину квартир в двух «домах повышенной комфортности» получили городские врачи и учителя. Впрочем, на проложенной улице, на которой эти два дома были выстроены, место оставалось еще для десятка таких же — что очень стимулировало у уфимцев повышенный трудовой энтузиазм. Да и не только у уфимцев: подобное по всей стране творилось…