— Хм… а как вы думаете… меня интересует исключительно ваше личное мнение. Так как вы думаете: а затраты на ракетную программу окупятся? С учетом хотя бы того, что ваш Пе-18 может донести до цели три изделия, а таких машин у нас уже чуть больше сотни?
— Если мое личное мнение… я вообще считаю, что если в ход пойдут спецбоеприпасы, то единственной задачей всех самолетов нашей бомбардировочной авиации будет дозачистка того, что не удастся уничтожить ракетами. Время реакции несопоставимо. Но в любом случае авиацию необходимо иметь, и иметь ее в полной готовности. Я думаю, что в ОКБ и меня-то оставили на должности консультанта лишь потому, что кое-какие мелочи в той же восемнадцатой машине мне просто будет проще до ума довести — а доводить всяко придется. Требования к авиации с каждый днем растут и усложняются, и игнорировать их мы просто не имеем права. Американцы-то тоже не одними ракетами нападать хотят, пятьдесят вторые Боинги уже в седьмой модификации строят, причем последняя — это вообще новый самолет слегка похожий на старый. Но у них денег много, а нам экономить нужно и уже летающие машины под новые требования дорабатывать.
— Да, насчет экономии денег вы верно заметили…
Денег действительно на все не хватало: на одну программу поставки на боевое дежурство УР-100 за год было потрачено полмиллиарда, и это без учета стоимости самих ракет. А ведь и ракеты стоили отнюдь не копейки. Особенно «не копейки» стоили ракеты товарища Королева, которые теперь серийно строились в Куйбышеве. Не так, конечно, «серийно», как изделия Челомея, но все же: в пятьдесят девятом было произведено двадцать два пуска этих некопеечных машин. Пять были «полностью неуспешными», четыре — «частично успешными». «Частично» — это значит, что полезная нагрузка все-таки в космос поднялась, и теперь по орбитам вокруг Земли весело летали два аппарата, предназначенные для изучения Луны, один такой же аппарат снова усвистал в неведомые космические дали. А еще один — про него вообще никто ничего не знал: по данным наземных измерений аппарат на орбиту поднялся, но куда он потом пропал, было совершенно непонятно.
Зато четыре аппарата, поднятые в космос по программе «Заря», показали (по крайней мере военным специалистам), что «за космосом будущее»: спутники сфотографировали в очень неплохом качестве множество американских военных баз. То есть качество было относительно неплохое — и основной причиной этой «относительности» было отвратительное (по заверениям специалистов ЛОМО) стекло иллюминаторов, через которые велась съемка. Чтобы проблему решить, Лаврентий Павлович предпринял воистину титанические усилия по получению «качественного песка» из Бразилии, но с огромным трудом доставленные пять тонн этого песка (обошедшегося в сумму, которую Берия даже не рискнул озвучить в правительстве) в целом проблему не решали…
«Оптический» песок из-под Изюма ленинградские оптики охарактеризовали, если отбросить цветастые эпитеты, матерно — но ведь товарищ Берия всегда старался любую проблему решать «комплексно». И «иной путь решения» именно этой проблемы неожиданно для всех дал удивительный результат: песок, по всем параметрам превосходящий бразильской, был найден и на территории СССР. Причем вообще в ближайшем Подмосковье, рядом с деревней Лыткарино. В результате чего деревня в течение четырех месяцев превратилась в город, а товарищ Пономаренко снова начал прикидывать, откуда бы найти денег для компенсации «внезапно потраченного». Потому что одним городом Лыткарино проблему решить не получилось, в Красногорске тоже фактически новый завод возник по производству оптической аппаратуры — и это было, по уверениям Лаврентия Павловича, «только началом»…
Но товарищей Пономаренко и Патоличева во всем этом кое-что и радовало: упорно развиваемая ими программа строительства жилья давала заметные каждому гражданину СССР плоды. За весь пятьдесят девятый год только в городах и поселках городского типа жилья построили чуть более ста миллионов квадратных метров, а цена строительства одного такого «метра» снизилась почти вдвое. Чему способствовали казалось бы «мелочи», но мелочей таких было много. Например, треть сокращения стоимости строительства пришлась на удешевление доставки стройматериалов на стройки: в каждом городе или крупном поселке теперь имелся (или строился) свой кирпичный заводик, почти в каждом районе европейской части СССР работал и цементный заводик, а в каждой области было и несколько заводиков сталеплавильных. Правда большинство таких заводиков сталь выплавляли из металлолома и качество ее было довольно «средним» — но и производили они все же не танковую броню, а главным образом арматуру для железобетонных изделий. И все это на стройки возилось на небольших грузовичках, работающих вообще на газу.