Поэтому в начале февраля уже с Украинки взлетела та самая ракета, о которой Никсон думал, что это макет. То есть Никсон «тогда» не ошибался, на стартовой позиции как раз габаритно-весовой макет и стоял — но когда приспичило, этот макет быстренько заменили на готовую ракету — и она улетела к Луне. А на старт снова ГВМ выкатили…
На простой вопрос Патоличева Владимир Николаевич ответил так же просто:
— Вы же говорили, что у вас все сто раз проверено-перепроверено, а теперь… Ладно, что каждый полет Л-1 обошелся стране больше пятидесяти миллионов, а конце концов мы вам эти деньги для испытаний системы и выделили. А теперь вы пускаете неизвестно куда ракету ценой больше миллиарда!
— Николай Семенович, я хочу вам напомнить, что программу полетов вы же и подписывали.
— На случай, если американцы нас будут обгонять.
— Но деньги-то уже всяко истрачены, а сломаться может вообще все. Так что пусть Л-700 прилунится, постоит там месяц-другой…
— Я понял. Только один вопрос: вы на каждый полет будете запасной корабль пускать?
— Да.
— Ну что же… главное — это результат. Положительный результат. А деньги…
— Луна ведь — это всего лишь, скажем, отходы основной программы.
— А я так не думаю, — нехорошо улыбнулся товарищ Патоличев, — я считаю, что Луна здесь вообще для отвода глаз. Но, учитывая, насколько хорошо вы смогли глаза отвести… кому надо отвести, то мы, пожалуй, все эти расходы лишними точно считать не станем. Когда планируете фурор произвести?
— Есть мнение, что восьмого марта. Праздник все-таки, надо бы народ к празднику порадовать.
— И вдохновить. Но смотрите, не переборщите!
Глава 32
Расходы на лунную программу были определены заранее: государство на такое развлечение для народа выделило десять миллиардов рублей. Но — ни копейкой больше, поэтому в ОКБ товарища Челомея считали каждую потраченную копейку. И везде, где можно было эту копейку сэкономить — экономили.
После пуска на Луну беспилотного корабля у наземных служб получилось спасти восемь из девяти двигателей первой ступени. Девятый тоже из тайги вытащить получилось, но он оказался прилично поврежден, так что его использовать пока не стали. Пока — потому что специалисты Валентина Петровича пообещали его восстановить буквально за четверть цены нового — но вот сроки… Поэтому четвертого марта с Украинки взлетела совершенно новая ракета, поднявшая в космос и совершенно новый корабль. Почти такой же, как и тот, который уже удобно расположился на поверхности нашего вечного спутника, но лишь «почти». У сидящего на Луне система жизнеобеспечения была рассчитана на пять суток для двух членов экипажа, а не на три недели, на посадочном модуле отсутствовал мощный РИТЭГ да и большинство приборов управления были лишь дублированы, а не троированы как на новеньком корабле. Поэтому новый корабль оказался почти на шесть центнеров легче первого — но на Дуне в баках посадочной ступени сохранилась почти тонна топлива, и при острой необходимости он мог подняться и перелететь на новое место, причем расположенное почти в сотне километров от места первой посадки. Теоретически мог…
А новый корабль доставил на Луну двух советских космонавтов: Георгия Берегового и Германа Титова, и по поводу назначения членов экипажа у Челомея с Каманиным разгорелся спор, едва не переросший в драку. То есть до драки, конечно, не дошло — поскольку спорить они стали в присутствии товарища Патоличева, в при нем драться было себе дороже. К тому же Николай Семенович почти сразу согласился с доводами Владимира Николаевича:
— Мы, конечно, приняли все меры предосторожности, даже спасательный корабль на самый крайний случай на Луну посадили. Но случиться может что угодно, а рисковать жизнью первого космонавта Земли мы не имеем права.
— А рисковать другими жизнями… — начал кипятиться Каманин.
— А у космонавтов работа такая: жизнью рисковать. Как и у любого военнослужащего, кстати — но мы не жизни сейчас считаем, а престижем государства и символом, не побоюсь этого слова, торжества советской космонавтики.