Но как только его рука коснулась дверцы шкафа, в комнате вспыхнул свет. Зажмурившись и выронив от неожиданности палку, Дэн закрыл лицо руками.
И тут же отдернул их. Руки пахли. Пахли этим странным и невыносимо знакомым запахом.
И тут Дэн вспомнил. Это был запах духов его жены. Запах любимых духов. Неверная жена, была верна себе только в одном. В духах. Она пользовалась только этими духами. Духи назывались «Красная Москва».
Стоя с закрытыми глазами, Дэн лихорадочно думал. Если руки пахнут духами, значит, кто-то был в школе и брался за те же предметы, за которые чуть позже брался и Дэн.
И этот кто-то… Дэн прогнал от себя неприятную и отдающую жутью мысль. Мало ли кто пользуется духами «Красная Москва». Может даже Кэт…
Жаль, что он не успел получить ответа на свой вопрос. Дэн медленно отвел ладони от лица и посмотрел вокруг. Все было так же, как до того, как погас свет.
Только…Только трубка оказалась на своем месте. Она больше не лежала беспомощно, мембраной вверх, а гордо покоилась на своем ложе. Потрясенный Дэн не заметил, как дошел до топчана. Приводя топчан в порядок, доставая и стеля постель, он не переставал мучительно думать и вспоминать.
ИНТЕРЬЕР. ПУСТОЕ ПОМЕЩЕНИЕ ШКОЛЫ. НОЧЬ.
ВОСПОМИНАНИЕ
Воспоминания были тоскливыми и от них пробирал страх. Они отдавали унижением и безнадежностью, но от них было никуда не деться. Воспоминания горчили, но были мучительно сладкими. Джейн была особенной. Когда она заходила в комнату, воздух казалось дрожал вокруг нее.
Ее сексуальность…О, это отдельная история, которую Дэн мог бы вспоминать бесконечно, если бы не... В памяти Дэна последний год превратился не в жизнь, а в сексуальный кошмар.
От ее поцелуев кожа горела и чернела, от ее ногтей, впивавшихся в порыве страсти, появлялись раны, раны, которые потом гноились и долго не заживали.
Ее непристойности завораживали и быстро гасили ростки того, что было всегда наиболее ценным для Дэна. Гасили навсегда. Джейн была похожа на Дюймовочку. Маленький рост, идеальная фигура. Великолепное чувство юмора. Правда, юмор чаще всего был черным.
В общем, идеал любого мужчины. Вот только голос…Если Джейн раздражалась, или, что хуже, начинала кричать, этот голос совершенно невозможно было выносить. Хотелось тут же во всем согласиться, и выкинуть белый флаг.
Что Дэн всегда и делал. До встречи с Джейн все думали, что Дэн останется вечным холостяком.
Это Джейн, когда они учились в консерватории, смело подошла к Дэну на перемене и предложила встречаться.
Это Джейн стала первой женщиной Дэна, и этот первый опыт был так сладок, что привязал его к ней на всю жизнь. Это Джейн, не выдержав, сама предложила Дэну пойти в ЗАГС. Это Джейн…
Впрочем, надо отдать ей должное, она редко раздражалась и кричала. Она никогда не была доброй женой и хорошей матерью, но с ней можно было жить.
До того момента пока она не встретила гуру, и в ней не открылись способности. Или может быть наоборот, пока в ней неожиданно не открылись способности, и она нашла себе цель в жизни. Впрочем, если говорить честно, эти способности в ней открылись после того, как она родила Нелли.
Полгода после рождения ребенка она была не в себе, даже лечилась у психиатра. Как уж там психиатр ее лечил, Дэн не знал, но однажды, когда Джейн пропустила подряд три сеанса, и Дэн спросил, что случилось, ответом ему был включенный взглядом магнитофон.
Взгляд был яростным, такой же яростной и нестерпимо громкой была музыка, неожиданно вырвавшаяся из магнитофона.
Если бы в тот момент Дэн оказался хоть на метр ближе к магнитофону, он умер бы на месте, и этой истории не было бы. Но, к счастью, он отделался только обмороком и бесконечной головной болью, терзавшей его тогда месяц.
Джейн трогательно ухаживала за ним, и казалось, полностью забыла, что послужило болезнью мужа. Больше о визите к психиатру в этой семье не заводили речи.
Но болезнь прогрессировала. Беспричинные вспышки ревности сменялись долгими неделями апатии. Главным объектом ревности была Кэт-подруга детства. Когда Кэт перестала приходить, огонь переместился на соседку по этажу. И так далее. Доходило до того, что Джейн ревновала Дэна даже к матери и сестре.
Дэн был в отчаянье. Однажды, после особенно бурной сцены, он подошел к жене и, взяв ее за руку, попытался, в который раз, объясниться, но тут же почувствовал, как какая то неведомая сила толкает его на пол.
Потирая спину, мужчина попытался подняться с пола, но это было только начало. Со стен начали срываться полки и вместе со всем содержимым падать на него. Все, что стояло, висело, лежало, начало падать на Дэна, пытаясь похоронить под своим весом хозяина дома.
На шум приковыляла Нелли, к тому моменту только-только научившаяся ходить. Увидев то, что мамочка сделала с папочкой, она сказала
НЕЛЛИ
Папа плохой, грязный!
Чистота в этой семье была возведена в ранг святыни. При всех своих недостатках, Джейн была фанатично предана богине чистоты. Если какая, то вещь лежала не на месте, у женщины начиналась головная боль. Дальше, больше: любой непорядок, любое пятнышко, вызывало у женщины истерику.
Неудивительно, что ребенок, которому внушалось, что самый страшный проступок- это игрушка, не положенная на место, а пятно на ковре-это преступление за которое садят в тюрьму для малолетних, увидев папу под слоем вещей и осколков, сделал только один вывод. Вывод, что папа плохой.
Как только Джейн услышала голос дочери, она вроде бы пришла в себя. Но, как показали дальнейшие события, еще не до конца.
ДЖЕЙН
Вот и дочка наша пришла! Нелли, где твой папка?
НЕЛЛИ
Лежит. Плохой!
ДЖЕЙН
Папу надо наказать?
НЕЛЛИ
Надо!
ДЖЕЙН
А как мы накажем папу?
НЕЛЛИ
Нашлепаем.
ДЖЕЙН
Дэн, ты слышишь, это не я решила, а твоя дочь!
Из-за горы вещей, которая лежала на нем, Дэн не мог дышать, но все же он попытался подняться и воззвать к справедливости. Напомнить Джейн, что это она устроила разгром.
Но жена, пришедшая вдруг в хорошее настроение, казалось, даже не услышала то, что сказал ей муж.
ДЖЕЙН
(продолжая)
Все должно быть справедливо. Мы же наказываем Нелли, если она рисует на обоях или писает на ковер, тогда почему же я должна быть снисходительна к тебе? Мне теперь целый день придется потратить, чтобы убрать то, что ты наделал. Ну, сам выберешь себе наказание или…