Он ей это уже говорил, но сейчас поспешил оправдаться:
— Я бы никогда этого не сказал.
Вдруг мелькнула искра надежды. Если Сьюзи до сих пор никого не нашла, то, может быть, только может быть, она вернется.
— А ты как поживаешь? — спросила она, покосившись на него. — Как дела в конторе? Нашел мне замену?
— Нет.
— Тогда кого… тогда как… — Она прикусила язык, не желая признавать, что подглядывала за ним во время беседы с блондинкой.
— Кого я возьму на твое место? Никого. Как я буду справляться? Я не знаю.
— Ты прекрасно справлялся до меня, справишься и теперь, когда я ушла. — Сьюзи остановила машину перед своим домом. — Дальше я не поеду.
— Можно зайти?
— Я очень устала, — сказала она и демонстративно зевнула.
— На пару минут.
Сьюзи капитулировала и вышла из машины, Брэйди не отставал. Когда он чего-то хотел, то обычно этого добивался. Вот почему он так огорчен, что она его бросила. Брэйди просто не верил, что она уйдет, и теперь разочарован.
Сьюзи открыла дверь. Ее мама поднялась с дивана, выключила телевизор, поздоровалась с Брэйди так, словно нет в мире ничего более естественного, чем его появление в дочкином доме, и тепло улыбнулась.
— У меня до сих пор не было возможности поздравить вас с переизбранием.
Брэйди расплылся в ответной улыбке.
— Благодарю вас, миссис Фентон. Этим я всецело обязан Сьюзи. Без нее я не смог бы победить.
— Как Тревис? — спросила Сьюзи, желая сменить тему и положить конец и этому разговору, и этому вечеру. Весь день, как и все остальные дни недели, она провела на ногах. Накопившаяся усталость сводила ее с ума. Единственное, о чем она сейчас мечтала, — это хотя бы на полчаса растянуться в ароматной горячей воде, задрав на край ванны свои натруженные ноги.
— Прекрасно. Тревис — ангелочек. Вы согласны со мной, Брэйди?
Сьюзи раскрыла рот, собираясь сказать, что Брэйди едва знаком с Тревисом, но Брэйди энергично закивал:
— Целиком и полностью, миссис Фентон.
— Ну, я пошла. — Мама натянула свитер. — Сьюзи, я испекла печенье. Может быть, Брэйди…
— Вряд ли. Брэйди только что съел огромный кусок яблочного пирога в…
— Я никогда не отказываюсь от домашнего печенья, миссис Фентон. — Брэйди открыл и придержал дверь, пропуская мать Сьюзи. — Осторожнее, ступеньки.
После того как пожилая женщина помахала ему из машины, Брэйди закрыл парадную дверь и прислонился к ней спиной, будто собираясь еще долго не покидать этот дом. У Сьюзи создалось впечатление, что легче было бы сдвинуть с места гранитную статую, чем Брэйди.
— Можешь угоститься печеньем, — обреченно предложила она, скидывая туфли. — Я пока загляну к Тревису.
— Я пойду с тобой.
Сьюзи на цыпочках пошла к детской, Брэйди последовал за ней. Мягкий свет ночника падал на круглые розовые щечки мирно спящего Тревиса, на его спутанные светлые волосики.
— Твоя мама была права, — прошептал Брэйди.
Сьюзи улыбнулась. Тревис действительно ангелочек. Ее ангелочек.
Брэйди взял Сьюзи за руку, и они застыли у детской кроватки, не в силах оторвать глаз от спящего ребенка. Сьюзи охватило невероятное ощущение покоя. Забылись все перепутанные заказы, пролитые напитки, ноющие ноги. Тепло пальцев Брэйди словно уверяло, что не ей одной дорог ее сын. Что рядом человек, с которым можно разделить и горе, и радость… как если бы…
Сьюзи сглотнула комок в горле и высвободила руку. Нет, Брэйди не отец Тревиса. Брэйди не годится в отцы. Она найдет Тревису отца. Даже если придется по шестнадцать часов в день работать в закусочной. Даже если придется сносить дюжину супинаторов и сто пар плотных лечебных колготок. Ее цель того стоит.
Сьюзи расправила плечи, отвернулась от кроватки и ушла на кухню. Сейчас угостит Брэйди печеньем, и он уйдет. Ему придется уйти. Даже если он и не захочет уходить.
Она указала ему на блюдо с печеньем и отошла в центр кухни.
— Брэйди, я изо всех сил стараюсь начать новую жизнь, а ты мне мешаешь.
— Как это? — Он нахмурился, будто искренне пытался понять, каким образом ей мешает.
— Я и так до смерти боюсь перепутать заказы, а ты являешься в ресторан и таращишься на меня. А если не таращишься, то ждешь, что я вот-вот что-нибудь уроню.
— Я таращусь на тебя? А кто заметил, что я ел яблочный пирог?
— Это входит в мои обязанности.
— Твои обязанности — следить за моими пристрастиями в еде? И что ты делаешь со своими наблюдениями? Заносишь в компьютер рядом с моим номером социального обеспечения?
— Я должна следить за тем, чтобы на блюде всегда был яблочный пирог. Можешь съесть хоть десять кусков, лишь бы досталось остальным.
— Значит, тебе безразлично, что я ем?
— Вот именно.
— Я тебе безразличен?
— Да.
Но как же трудно лгать, глядя ему в глаза! Сьюзи перевела взгляд на прикрепленные магнитами к дверце холодильника записки, на настенные часы, равнодушно отсчитывающие секунды. В кухне было тепло и тихо и пахло корицей. Даже не глядя на Брэйди, на его широкие плечи, распирающие рубашку, на мускулистые бедра, затянутые в джинсы, Сьюзи всем телом ощущала его присутствие, так неуместное здесь.
Нужно принять ванну. Лечь спать. Сунуть Брэйди в руку печенье и вытолкать его за дверь.
Ничего этого Сьюзи не сделала. У нее не было на это сил. Она слаба, прискорбно слаба. Черт побери, даже если бы она собралась с духом, то не смогла бы выгнать его из дома.
Сьюзи никогда не признается, но как же она скучает по нему! Скучает по их общей работе, по их разговорам. Скучает по телефонным звонкам. Ей так не хватает его голоса, громыхающего в соседней комнате, его шуток, его смеха. А больше всего ей не хватает его по ночам…
Брэйди самодовольно улыбнулся.
— Я думаю, ты лжешь. Думаю, я тебе небезразличен.
В два шага он сократил до минимума разделяющее их расстояние и навис над ней всеми шестью футами тремя дюймами мужской самонадеянности.
Ее глаза распахнулись. Ну и нахал!
Сьюзи положила обе ладони на грудь Брэйди, чтобы отпихнуть его, но он неправильно истолковал ее жест, и, не успев глазом моргнуть, она оказалась в его объятиях, цепляясь за него, пытаясь не задохнуться, пока он целовал ее.
О Господи! Ее снова затягивает водоворот страсти. Она отвечает на его поцелуи. И не раз, и не два, а снова и снова. Все ее хваленое самообладание улетучилось. Брэйди — самый потрясающий мужчина из всех, кого она встречала. И самый опасный. Он угрожает ее душевному здоровью, ее спокойствию, угрожает ее планам на будущее.
Сьюзи все прекрасно сознавала, но в данный момент ей было на это наплевать. Она хотела Брэйди и знала, что он тоже хочет ее. Его сильные руки сжимали ее так, словно она для него — самое дорогое на свете. Сьюзи так отчаянно обнимала его за шею, словно боялась потерять.
Она забыла, что хотела выгнать его из своей кухни и из своей жизни. Желание сжигало ее, подавляло волю, лишало рассудка.
Брэйди отступил и прислонился спиной к холодильнику. Сьюзи шагнула за ним, не в силах оторваться от него. Он ослабил хватку, замедленно скользнул ладонями по ее бедрам. Его глаза потемнели.
— О, Сьюзи, — простонал он. — Я так хочу тебя. То, что ты со мной творишь, — преступление.
— Может быть, — прошептала она, прижимаясь щекой к груди Брэйди, вслушиваясь в биение его сердца. — Может, нам следует покопаться в твоих старых книгах…
— Может, нам следует заняться любовью и решить эту проблему, — прохрипел он. — И к черту закон.
— И это говорит шериф? — Сьюзи притворилась шокированной. Она уже готова была на что угодно, лишь бы сменить тему, лишь бы пропустить мимо ушей заманчивое предложение лечь с ним в постель. Предложение, потрясшее все ее существо и зародившее пожар, пожирающий ее и изнутри, и снаружи.
Образ Брэйди, катающегося с ней по постели, чуть не свел ее с ума.