Как только открылся пропускной пункт, всем автобусом решили, что если будут намекать на деньги, то лучше заплатить.
Польские таможенники намекнули. После выплаты заявленной суммы началась проверка документов.
Оксана переживала, что могут найти контрабанду — водку и сигареты, спрятанные в вещах. К счастью, вытаскивать весь груз из автобуса не пришлось. Однако таможенники заставили открыть несколько коробок и сумок, лежащих на виду. К досмотру потребовали и одну из коробок Оксаны.
— Ого! — Сотрудник польской таможни присвистнул. — Контрабанду везете, пани.
— Какая же это контрабанда? Это растения. Пальмы! — всплеснула руками Оксана.
— Справка есть, что растения не больны? — Таможенник достал завернутый в кусочек влажной тряпки росток и повертел его в руке.
— Конечно! Вот, пожалуйста.
— Тут на русском…
— Но вы же хорошо по-русски говорите, наверняка и читать можете.
— Я-то все могу, а по правилам справка должна быть на языке страны въезда или английском… В общем, так, пальмы мы конфискуем.
— Но как же… — Оксана хотела спорить, но вспомнила про водку и сигареты и прикусила губу.
Через полчаса автобус с российскими челночницами подъехал к обшарпанной гостинице в небольшом городке Фромборк.
— Ну, слава богу, добрались! — Тамарочка громко вздохнула. — Напоминаю, граждане, автобус обратно уходит послезавтра в 7 утра. Прошу никому не опаздывать!
Выгрузив коробки, Оксана огляделась.
— Улица Коперника, — прочитала женщина табличку на стене здания.
— Тут жил этот самый Коперник, — сказала Луиза, подтаскивая свои тюки к двери гостиницы.
— Да вы что! Наверняка и музей есть.
— А то как же.
— Вот бы быстренько все продать да успеть по городу прогуляться…
— И не мечтай! — Луиза громко хохотнула. — Я уже пятый раз сюда езжу, так, кроме этой убогой гостиницы да городского рынка, ничего не видала.
Женщина выпрямилась и поправила сползшие бретельки бюстгальтера:
— Значит так! Ты пока стой здесь, вещи сторожи. Я пойду зарегистрируюсь, потом поменяемся. Запишемся в один номер.
— Мы не поднимемся? Умыться хотя бы…
— Ты что! На рынок надо к открытию идти. И так уже опоздали.
Городской рынок находился на Портовой улице. Самого залива видно не было, но иногда ветер доносил солоноватый запах рыбы и водорослей.
Торговля шла не очень бойко, но русские товары интересовали местных жителей. Они подходили, спрашивали цену, разглядывали вещи.
— А можно примерить вот эту кофточку ангоровую? — К Оксане подошла женщина средних лет с бегающими внимательными глазками.
— Да, конечно!
— Только я же не могу раздеваться тут при всех. — Женщина развела руки в стороны. — Тут недалеко за палаткой есть уголок. Я сейчас сбегаю туда померить и вернусь. Это пять минут!
— Хорошо, хорошо, пожалуйста!
Женщина радостно схватила кофточку и скрылась за палаткой.
— Ну и дура ты! — спокойно сказала Луиза.
— Почему?
— Стырила она у тебя кофту, а ты ей еще пожалуйста говоришь.
— Она же сказала, что сейчас вернется!
— Ну-ну!
Но ни через пять, ни через десять, ни даже через двадцать минут женщина с кофточкой не вернулась.
— Это же не моя кофта была! — сокрушалась Оксана. — Мне знакомая дала на продажу…
— В следующий раз умнее будешь, — без злобы сказала Луиза. — Надо мерить — вон, пусть к забору тулится, а ты с другой стороны тряпкой какой прикроешь.
На рынке стояли до самого закрытия. От усталости Оксана уже была в полуобморочном состоянии. Луиза выглядела все такой же энергичной и громкой.
— Все, сворачиваем удочки! Завтра пораньше опять сюда.
Второй день выдался более удачным. После обеда Оксана распродала оставшиеся товары. У Луизы изначально было раза в два больше коробок. Как она их тащила с самого Екатеринбурга, оставалось для всех загадкой.
— Новичкам всегда везет! — немного завистливо сказала Луиза. — А у меня тут осталось. Пару часов, думаю, еще постою.
Ранним утром следующего дня бело-голубой автобус вновь заполнился коробками и сумками с купленным импортом. Все громко переговаривались, хвалились вещами, строили планы на дальнейшие поездки. Больше всех радовалась Луиза.
— Девки, а я все продала! Даже лифчик! — В качестве доказательства женщина задрала кофту, продемонстрировав всем белые, грузно лежащие на круглом животе груди.