– Позвольте заложить, Ваше Высочество… – прошептало Диво, так чтобы другие не слышали. – Клетку с Жар-птицей утащили горные орлы на Кудыкины горы. Думаю, их царь жениться хочет – вот и ищет себе невесту поприличней…
До Кудыкиных гор не одну сотню вёрст топать надо было, а потом ещё вверх лезть на три версты – не меньше. Диво-то и соврать могло, а проверить всё равно надо было. Так что взял Иван со складу сандалии-скороходы с крылышками, которые Берендею Грецкий царь подарил на день рождения, и помчался на север, через холмы и дубравы перепрыгивая.
Не успел Иван и первую сотню вёрст одолеть, как вдруг вопли услышал: «Не пущай!», «Уйдёт хвостатый!», «Ох, не сносить нам головушки…» Решил Ваня посмотреть, кому это там головы не сносить, спустился на землю и видит: на дубу восьмиобхватном обрывок цепи золотой болтается, а рядом два мужика сидят, отдышаться не могут.
– А вы кто такие? – спросил Иван, палицей железной поигрывая.
– Мы – ловцы, – ответил тот, что постарше. – Приказ царя Берендея сполняем – выловить Кота Учёного, чтоб прямо у печи ему сказки сказывал.
– А он убёг! – закричал тот, который помоложе. – Цепь золотую оборвал и убёг. Теперь ищи-свищи его по всему Лукоморью!
– А ну забирайте свои силки-манатки и бегом до дому! – осердился на них Иван, хоть и понимал, что ловцы – люди подневольные. Кот Учёный – всё-таки не овца беглая, чтобы с сетями-то набрасываться.
Как только ловцы убежали, из дупла Кот высунулся.
– Спасибо, Ива-а-нушка, – говорит. – Выручил ты меня-я-у… Может, поговорим? А то как Русалку из ветвей в Берендеев зверинец забрали, и поговорить стало не с кем.
– Некогда мне, – отозвался Иван. – Надо Жар-птицу вызволять.
– Если вызволять – значит, на волю, – возразил Кот. – А ты её наоборот в клетку потащишь. Она ж, пока в зверинце сидела, и петь, и летать разучилась – ну какому горному орлу такая курица глупая нужна… Сами вернут.
Только Иван не дослушал Кота и уже мчался дальше, чтоб дотемна успеть на Кудыкины горы.
А тем временем царь горных орлов всё уговаривал Жар-птицу из клетки вылезти.
– Ну, ласточка, – говорил он ласково, – выходи… Полетаем, песенки попоём.
– Не хочу я, – в который раз отзывалась она сонным голосом. – Мне и тут неплохо. Лишь бы кормили вовремя…
Так и уговаривал её до самого вечера, да только Жар-птица вскоре и отзываться перестала. А когда Иван запрыгнул на скальный уступ, где орлы проживали, глянул царь на посланца Берендеева да как закричит:
– Кого вы мне подсунули?! Ни петь, ни летать не может! На что мне невеста такая?! Забирай скорее, чтобы глаза мои зоркие больше её не видали!
Ивану даже обидно стало, что он за тридевять земель мчался, а дело таким пустяшным оказалось.
– Да может она всё! – возразил он орлиному царю. – Только забыла. Посиди-ка сотню лет взаперти, поглядел бы я, как ты летаешь, послушал бы, как песни поёшь…
Схватил Иван клетку с Жар-птицей и вытряхнул пленницу вниз со скалы. Падает она вниз, когтями машет, клювом щёлкает и вдруг как запоёт:
– Ох, умру я, умру – похоронят меня…
– Надо же – запела! – удивился царь горных орлов, который вслед за ней вниз бросился. А Жар-птица уже крылья расправила и начала потихоньку высоту набирать – с испугу-то чего только не вспомнишь.
А тут как раз совсем стемнело, и куда все горные орлы вместе с Жар-птицей подевались, Иван даже и не заметил… А это означало, что царский приказ не исполнен, а Берендей давно на Ивана остатки зубов точил – уж больно ему не нравилось, что зять у него – крестьянский сын.
Бежит Иван в сторону дома, а у самого кошки на сердце скребут – вроде бы и невесту у орлиного царя отнимать нехорошо, и Берендеев приказ исполнять надо…
– Ива-а-а-а-нушка! – промяукал кто-то, как только Иван с дубом зелёным поравнялся. Затормозил он и увидал, что поперёк дороги Кот Учёный лежит, хвостом машет. – Иванушка, надо бы уговорить Берендея, чтобы он зверинец свой распустил. Нельзя чудеса взаперти держать, а то и сказка не сказывается, и дело не делается.
– Берендей-то не злой, да только жаден он, как карась, – возразил Иван. – Задаром нипочём не выпустит…
– А ты меня за пазухой спрячь, – попросил Кот. – А как к Берендею войдёшь с докладом, так и выпусти. Дальше я сам всё сделаю – и зверей диковинных освобожу и от тебя напасть отведу…
Иван недолго думая согласился. Как только переступил он порог палаты царской, где трон стоял, Кот из-за пазухи выскочил, левый глаз выпучил, на Берендея уставившись, да как закричит: