При подробной разработке начальной части (запев и картина наступления) наблюдается в дальнейшем тенденция к сокращению троекратных повторений, общих мест, которые заменяются простым обозначением действия («отправилсе тут татарин в обратный путь»; «выбрали себе коней добрыих, оседлали-обуздали их» и др.). Былинные традиционные описания иногда заменяются пояснениями, построенными на современных понятиях и представлениях («зяли́сь они за работушку, за тяжку войну да кроволи́тскую», «наградил их солнышко Владимир-князь орденами да медалями» — стихи 105—106, 115—116).
21. Про тура́ [Илья Муромец и Скурлат-царь]. Запись А. П. Разумовой в августе 1942 г. от Алексея Сергеевича Дуркина, 75 лет, Усть-Цилемский р-н, д. Уег.
Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 15.
Представляет тот же сюжет, что и текст № 20, и, судя по краткому пересказу 2-й части, ту же редакцию. Начальная часть развернута дополнительными деталями: тщательный выбор посла, его чудовищный вид, наказ ему Скурлата-царя.
22—25. Записи А. П. Разумовой в августе 1942 г. от Марфы Дмитриевны Дуркиной, 70 лет, Усть-Цилемский р-н, д. Уег.
22. Про Илью Муромца. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 10.
Разрушенный вариант, относится к определившейся уже по прежним записям печорской редакции (Аст., I, стр. 611, 613—614). Отклонения в сюжетном развитии вызваны стремлением внести в былину бытовые описания, а иногда и просто забывчивостью. Традиционная картина богатырской заставы заменена кратким описанием быта богатырей. Хотя в Усть-Цилемском районе и встречались варианты с благополучной развязкой (Аст., I, 70, 79), но в данном тексте эту развязку нельзя считать преднамеренной, так как отсутствующая сцена расправы над Сокольником подготовлена предшествующим повествованием. В стиле пересказа заметно воздействие сказки (сказочная формула «долго дело деется, скоро сказывается»; концовка-присказка: «Тут и конец, а мне кривой жеребец»; имя героя — Иванушка Сокольничек). На Добрыню перенесена традиционная характеристика Алеши Поповича.
23. О Добрынюшке Никитиче [Дунай]. Печорские варианты: Онч., 45, 86; Аст., I, 65, 72, 76, 85.
Краткий прозаический пересказ былины о Дунае с прикреплением ее к Добрыне. Из всего сюжета четко в памяти М. Д. Дуркиной сохранился лишь эпизод состязания Дуная с женой в стрельбе с трагическими последствиями этого состязания, частично переданный в стихотворной форме. Эпизод встречи героя с поляницей в шатре ср. с соответствующим местом былины № 45 из сборника Ончукова, эпизод состязания — см. в тексте № 86 того же сборника.
24. Дюк Степанович. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 3.
Текст Дуркиной представляет резкий пример и забвения и разложения былины. Забыт даже Киев как место действия (упомянут Ярослав-город). В рассказе много путаницы, припоминания основных эпизодов сюжета смутны. Так, состязание с Чурилой заменено общей борьбой Дюка с князьями и боярами, причем эпизод вытаскивания из реки не сумевшего ее перескочить Чурилы перенесен на князя Владимира. Это, правда, сообщает пересказу известную социальную остроту, но данный эпизод, как вообще весь сюжет, рассказан плохо, неясно. Так же неясен и эпизод оценки имения Дюка. Здесь использован без всякой связи с содержанием сказочный мотив непробудного трехсуточного сна героя. Инородным представляется и перенесенный из сказочного эпоса мотив непомерной тяжести одежды Дюка. С этим мотивом исполнительница связала эпизод предварительного выхаживания коня перед поездкой, который в других печорских вариантах встречается в иной связи — коню предстоит далекий и трудный путь в Киев (Аст., I, 71).
25. Про Васеньку Окуловича. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 16.
Текст сохранил традиционное развитие сюжета о Соломане и Василии Окуловиче, но заключает явные следы разрушения: повествование отрывочное, стих перебивается прозаическим пересказом, да и сами стихотворные строки в значительной своей части опрозаичены. Отсутствует обычное начало: пир у Василия Окуловича и вопрос героя о желательной ему невесте; повествование сразу начинается с предложения Таракашки снарядить три корабля. Отдельные стихи обнаруживают несомненное родство с вариантом № 27 сборника Ончукова (ср. стихи 42—43 со стихами 195—196 текста Ончукова; 47—48 и 203—204; 55—57 и 183—184; 61—64 вместе с предшествующим прозаическим отрывком и 236—240; 78—79 и 276—277; 98—99 и 280—281), но сопоставление со всем текстом Ончукова, прекрасно сохранившим эпический строй, делает в особенности ясным забвение Дуркиной традиции.
В связи с этим характерны оригинальные детали, разработанные под влиянием других былин или сказок. Таковы: образ «ученой кошечки», поющей песенки и сказывающей сказки, — при описании корабля, сказочный мотив о «русском духе», по которому Василий Окулович обнаруживает присутствие Соломана; описание приезда Соломаниды к Василию Окуловичу, сборы Соломана за женой и его совещание с дружиной («Надо мне войну открыть — по жену итти»). Под влиянием былины «Потык» царица именуется Маринкой лебедью белой (см. то же: Аст., I, 83). Развязка традиционна, но дополняется еще расправой с «юрзами-мурзами», сопровождавшими Василия Окуловича на место казни Соломана.