Былины Печоры и Зимнего берега

Стоял он в погребах ровно тридцать лет,
Он ел пшену да белоярову.
55 «Я тебе могу дать того добра́ коня».
Тогда говорил Илья Муровец:
«Пойдем-ко, отец, на твой конюшен двор,
Посмотрим мы с тобой добра́ коня».
Вот тогда они пошли на конюшен двор,
60 Посмотрели они добра́ коня.
Он стоял, конь, ровно тридцать лет,
Ел пшену белоярову.
«Да нет ли у его еще латы булатные,
Да нет ли у его палица буё́вая,
65 Нет ли у его приспехи богатырские?»
Говорил тогда отец таковы слова:
«Есть у его палица буё́вая,
Есть у его копьецо буржумецкое».
Тогда говорил он отцу таковы слова:
70 «Дай ты мне, отец, все приспехи богатырские,
Поеду я в стольной Киев-град,
Проеду я дорожкой прямоезжею,
По которой дорожке тридцать лет никто не хаживал, не не проезживал,
И белой лебедь туда не пролётывал,
75 И черной горносталь не пропрыгивал».
Дал тогда ему отец добра коня,
Уж и как дал ему приспехи богатырские.
И тогда он садилсе на добра́ коня.
Не видали поездки молодецкоей,
80 Не видали посадки богатырскоей,
Только видели во чистом поле курева́ стоит,
Курева́, стоит, ну дым столбом валит.
Ехал он дорожкой прямоезжею,
Приехал он к грязям черныим
85 И проехал он эти грязи черные.
Одной рукой он добра́ коня ведет,
А другой рукой он мост мостит.
И проехал эти он грязи черные.
Он опять приехал ко второй за́ставе великоей.
90 Тут были мужички новото́кманы,
Эти мужички за его стали грабитьсе.
«Уж вы ой еси, мужички новото́кманы,
У меня, у старого казака, взять-то нечего,
Только есть у меня один доброй конь,
95 Сто́ит мой-от конь рублей тысячу.
Есть у меня шуба кунья —
Стоит шуба пятьсот рублей,
И чуден крест стоит тысячу».
А мужички еще с того пуще за его стали грабитьсе.
100 Он и вырвал дубинку тяжеловесную,
Потом начал косить мужичков новото́кманов в обе стороны.
И их всех побил до единого,
И проехал вторую за́ставу.
И потом он подъехал к третьей за́ставе великоей.
105 Тут сидел на этой за́ставе Соловей Рахматович.
Он сидел Соловей на семи дубах,
На семи дубах, на восьми па́дубках.
Услыхал Соловей добра молодца,
Заревел Соловей по-змеиному,
110 Закричал Соловей по-соловьиному.
У старого казака добра молодца
Упал доброй конь с ног на колени.
Бьет старо́й добра́ коня по тучны́м ребра́м:
«Уж ты ой еси, мой доброй конь,
115 Неужели не слыхал ты во чистом поле вороньего граянья?»
Бьет коня по тучны́м ребра́м:
«Ставай, конь, на резвы́ ноги́».
Тогда у его был с собой ту́гий лук да калена́ стрела.
Заряжал он калену́ стрелу в ту́гий лук
120 И спускал стрелочку, и к стрелочке приговаривал:
«Уж ты ой еси, моя стрела калёная,
Лети-ко, стрела, ты пониже облака ходячего,
И пониже красна солнышка,
Залети ты Соловью в правой глаз».
125 Молодец на то был ухватчивой,
Налету он Соловья подхватывал,
И взял он Соловья, положил в карман
И поехал опять вперед по той дорожке прямоезжеей.
Потом у его пал конь с резвы́х ног на колени.
130 Бьет коня по тучны́м ребра́м:
«Уж ты мой доброй конь, не можешь нести меня, бога́тыря?»
— «На мне сидит вас два бога́тыря».
Тогда догонул старой доброй молодец,
Что есть у меня в кармане Соловей Рахматович.
135 Тогда старо́й на это был догадливой,
Да вынул он Соловья из кармана,
Привязал его к хвосту конскому,
И тогда поехал опять старой преспокойно по своей дорожечке.
Он приезжат к Соловью во высокой дом,
140 Увидала Соловьева молода жена,
Говорила она своим дочерям:
«Дочери мои родные, едет наш Соловей,
Везет, наверно, добра молодца».
Увидали тогда его родны дочери:
145 «Не отец наш везет — доброй молодец отца везет».
Заходила жена на ворота высокие,
Поднимала подворотницу тяжелую.
Подъезжал старой казак к подворотнице тяжелоей,
Тогда говорит Соловей Рахматович своей жене:
150 «Уж ты ой еси, молода жена,
Не изнимай ты подворотницу тяжелую,
Не раздражай ты добра молодца».
Тогда она упустила подворотенку тяжелую.
Говорит тогда Соловей своей молодой жене:
155 «Отпирай-ка ты подвалы глубокие,
Выпускай оттуда ты добрых мо́лодцев
И давай добру молодцу золотой казны».
Вот тогда она отворила подвалы глубокие,
Выпустила она тридцать мо́лодцев
160 И потом давала ему золотой казны.
— «Не надо мне ваша золота казна,
Отпускайте вы добрыих молодцев
По своим местам да к молодым жена́м».
Тогда старой казак не дал им Соловья Рахматьевича,
165 Отправлялсе старой тогда с ним в стольной Киев-град.
Приезжал старо́й в стольной Киев-град
К тому солнышку Владимиру.
У солнышка Владимира был почестен пир.
Тогда заходит старой во горницу на почестен пир:
170 «Уж ты здравствуешь, солнышко Владимир-князь,
Уж ты здравствуешь, княгиня-мать Апраксия».
— «Приходи-ка ты, удалой доброй молодец,
Какой ты страны да какой орды,
Какого ты отца, какой матери?»
175 Говорит на то старо́й казак Илья Муровец:
«Приехал я из города из Мурова,
Из того села Карачегова.
Ехал я дорожкой прямоезжеей,
По которой дорожке никто не прохаживал
180 И серой заюшка не проскакивал,
И белой горносталь не прорыскивал».
Тут молодцы на это не поверили.
— «Я привез Соловья Рахматовича».
Вот побежали смотреть Соловья да Рахматовича.
185 Говорят: «Ну, как же он ревет у тя по-змеиному,
По-змеиному, по-соловьиному?»
Тогда старо́й казак Илья Муровец
Приказал Соловью зареветь в полу́свиста́.
Тогда заревел Соловей полу́свисто́м.
190 Все на пиру устрашалисе.
Тогда выходит солнышко Владимир-князь:
«Уж твой Соловей ли Рахматович,
А зареви-ка еще полу́свисто́м».
Отвечает на то Соловей да Рахматович:
195 «Не твое я ем, кушаю, не тебя я и слушаю».
Старой казак заставил его зареветь во весь свист.
Тогда Соловей заревел во весь свист.
У Владимира-князя все зданья поколебалисе,
Все столы пошаталисе,
200 И все яства на столах прирассыпались,
И дороги́ вина все разливалисе.
Тогда ста́рого старика на пир все приняли
И все его принахва́лили.
Тогда приказали ему окончить Соловья ли Рахматовича.
205 Тогда старо́й прикончил Соловья Рахматовича
И принял он от князя Владимира дороги́ дары,
Дороги́ дары и великие.