Он будет-де Иван середи двора княженецкого,
Стал его Бурко передом ходить
И копытами он за шубу посапывати,
И по черному соболю выхватывати,
Он на все стороны побрасывати.
Князи и бояра дивуются,
Купецкие люди засмотрелися.
Зрявкает Бурко по-туриному,
Он шип пустил по-змеиному, —
Триста жеребцов испугалися,
С княженецкого двора разбежалися,
Сив жеребец две ноги изломил,
Кологрив жеребец тот и голову сломил,
Полонен Воронко в Золоту Орду бежит,
Он, хвост подняв, сам всхрапывает.
А князи-то и бояра испугалися,
Все тут люди купецкие,
Окарачь они по́ двору наползалися,
А Владимир-князь со княгинею печален стал,
По подполью наползалися.
Кричит сам в окошечко косящетое:
«Гой еси ты, Иван Гостиный сын!
Уведи ты уродья со двора долой,
Просты поруки крепкие,
Записи все изо драные!»
Втапоры владыка Черниговский
У великого князя на почестно́м пиру́
Велел захватить три корабля на быстро́м Непру,
Велел похватить корабли
С теми товарами заморскими, —
А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут.
ЧУРИЛА И КНЯЗЬ ВЛАДИМИР[85]
Во стольном городе во Киеве
У ласкового князя у Владимира
Хорош заведен был почестный пир
На многи на князи, на бо́яры,
На сильные могучие бога́тыри,
На все поленицы удалые.
Белый день идет ко вечеру,
Почестный пир идет наве́селе.
Хорошо государь распотешился,
Выходил на крылечко переное,
Зрел-смотрел во чистое поле:
Из далеча-далеча поля чистого
Толпа мужиков появилася,
Идут мужики да все кие́вляна,
Бьют челом да жалобу кладут:
«Солнышко ты наше Владимир-князь!
Дай, государь, свой праведный суд,
Дай на Чурилу сына Пленковича.
Сегодня у нас на Сороге на реке
Неведомые люди появилися,
Шелковы неводы заметывали,
Тетивки были семи шелков,
Плутивца у сеток серебряные,
Камешки позолоченые.
Рыбу сорогу повыловили, —
Нам, государь свет, лову нет,
Тебе, государь, свежа куса нет,
Нам от тебя нету жалованья.
Скажутся, называются
Все они дружиною Чуриловой».
Та толпа на двор прошла,
Новая из поля появляется,
Идут мужики да все кие́вляна,
Бьют они челом да жалобу кладут:
«Солнышко наш Владимир-князь!
Дай, государь, свой праведный суд,
Дай на Чурилу сына Пленковича.
Сегодня на тихих на заводях
Неведомые люди появилися,
Гуся да лебедя повыстрелили,
Серую пернату малу утицу, —
Нам, государь свет, лову нет,
Тебе, государь, свежа куса нет,
Нам от тебя нету жалованья».
Та толпа на двор прошла,
Новая из поля появляется,
Идут мужики да все кие́вляна,
Бьют они челом, жалобу кладут:
«Солнышко наш Владимир-князь!
Дай, государь, свой праведный суд,
Дай на Чурилу сына Пленковича.
Сегодня у нас во темных во лесах
Неведомые люди появилися,
Шелковые тенета заметывали,
Кунок да лисок повыловили,
Черного сибирского соболя, —
Нам, государь свет, лову нет,
А тебе, государь свет, корысти нет,
Нам от тебя нету жалованья».
Та толпа на двор прошла,
Новая из поля появилася,
Едет молодцев до пяти их сот:
Молодцы на конях одноличные,
Кони под ними однокарие были,
Узды-поводы у них были сорочинские,
Седелышки были на золоте,
Сапожки на ножках зелен сафьян,
Кожи на молодцах лосиные,
Кафтаны на молодцах голуб-скурлат,
Источнями подпоясанось,
Колпачки золотые верхи;
Молодцы на конях как свечи горят,
Кони под ними как соколы летят.
Ехали-приехали во Киев-град,
Стали по Киеву уродствовати:
Лук-чеснок весь повырвали,
Белую капусту повыломали,
Старых-то старух обезвечили,
Молодых молодиц в соромы довели,
Красных девиц опозорили.
Бьют челом князю всем Киевом:
Князи-то просят со княгинями,
Бояра-то просят со боярынями,
Все мужи огородники:
«Дай, государь, свой праведный суд,
Дай на Чурилу сына Пленковича,
Сегодня у нас во городе во Киеве
Наехала дружина-та Чурилова».
Говорит тут солнышко Владимир-князь:
«Глупые вы князи и бояра,
Неразумные гости торговые!
Не знаю я Чуриловой поселицы,
Не знаю я, Чурила где двором стоит».
Говорят ему князи-бояра:
«Свет государь ты Владимир-князь!
Двор у Чурилы ведь не в Киеве стоит,
Двор у Чурилы не за Киевом стоит:
Двор у Чурилы на Почай-реке,
Двор у Чурилы на семи верстах,
Около двора все булатный тын,
Двери были да все точеные,
Воротики были да все стекольчатые,
Подворотенки дорог рыбий зуб,
На том дворе на Чуриловом
Стояло теремов до семидесяти».
вернуться
85
48. Чурила и князь Владимир.
Редкий в русском эпосе случай, когда князь Владимир выезжает за пределы Киева. На первый взгляд, Владимир унижается перед Чурилой, но, приглашая его на службу, он избавляется от разбойного соседа-феодала. Правда, в Киеве Чурила Пленкович не становится в ряды богатырей — защитников Русской земли (тема Чурилы-щеголя и хвастуна разрабатывается в других былинах). Былина очень богата историко-бытовыми деталями (описание промыслов, одежды, жилища).
В отношениях былинных Чурилы и Владимира историки находят сходство с отношениями князя Кирилла (Всеволода) Олеговича с киевским князем (начало XII в.). Двор Кирилла находился недалеко от Киева за рекой Почайной.