Закончив говорить, Зука показал спутником на два десятка повозок, совсем недавно прибывших с севера. Все они были доверху заполнены бочками с китовым жиром.
— Вот это да. Такого они точно не ожидают. Если правильно подобрать вес бочки, то катапульты даже пристреливать не придётся, подойдут настройки для камней. — предложил идею Торин.
— Да, ты совершенно прав. Вполне вероятно, что олично подойтут тридцатилитровые бочонки для эля. — предположил Зука
— Только нужно будет их укрепить, так они не разобьются сразу при падении, а дадут течь и покатятся дальше. — дополнил идею Руфус.
Новая атака Йоруса не заставила себя долго ждать. Едва сумерки спустились на горы, наблюдатели на сторожевых башнях заметили приближение мятежников. На этот раз они прикрывались наскоро сколоченными деревянными щитами. На этот раз, в атаку пошли и наёмники из Империи. Прикрываемые солдатами со щитами от смертоносных арбалетов, боевые маги подошли достаточно близко к стенам, что направить свои огненные шары и ударные волны на сторожевые башни. Деревянные строения начали загораться от попаданий в них магического огня. Это вынудило Белисона отдать приказ катапультам раньше, чем он намеревался. После того, как в наступающих полетели горящие бочки с жиром, те, кто были на передовой сразу разбежались, и атака быстро прекратилась. Но вскоре продолжилась вновь, хотя и уже гораздо более неуверенно и осторожно. Теперь, в дополнение к деревянным щитам, маги прикрывали солдат защитными заклинаниями и тушили пламя ледяными волнами.
Когда забор уже вовсю пылал, а несколько сторожевых башен и вовсе рухнули, Зука приказал максимально увеличить дальность катапульт, а вскоро после этого, завалить заграждения на подступившего к ним противника. По упавшей стене Торин вновь повёл гномов в контратаку. Как и в прошлый раз, наездники на медведях оттеснили противника от города и обратили наступление мятежников в бегство. Но теперь не остановил наступление, а продолжил преследовать противника до тех пор, пока армия мятежников не была полностью разбита. Те из восставших, кто смог уцелеть, разбежались по округе, а те, кто не смог убежать — были заключены под стражу. Самому Йорусу удалось скрыться с небольшой группой солдат, служивших его личной охраной. Его бегство увидел Торин и стал преследовать.
— Йорус уходит, нужно его догнать! — крикнул Торин Руфусу, сражающемуся рядом с ним.
— Равандил, сможешь достать его? Только он нужен живым. — обратился Руфус к эльфу, показывая рукой, в направлении убегающего Йоруса.
Равандил в три прыжка поднялся на высокий камень возле дороги и выхватил стрелу из колчана. Быстро прочитав над ней заклинание, он вложил стрелу в лук и стал целиться, натянув тетиву. Через мгновенье стрела взмыла в воздух и полетела к цели. Наложенное заклинание сделало стрелу управляемой, и теперь она следовала за взглядом эльфа, но потеряла при этом свою убойную силу. Магическая стрела достигла своей цели, пролетев более пятисот метров, и вонзилась Йорусу точно в плечо, проскочив в сочленение его доспехов. Раненный главарь мятежников упал, но его тут же подхватили охранники.
Торин и Руфус продолжили преследовать Йоруса, стараясь его нагнать до того, как он скроется на узких и извилистых горных тропах. Равандил дождался Гар-Лака, запрыгнул к нему на спину Тхора. Орк с эльфом последовали за гномами. Скрывшись за поворотом, охранники погрузили Йоруса в повозку и направились на юг. Ухабистая горная дорога не позволила им оторваться от преследования. В завязавшейся драке медведи быстро расправились половиной охранников
Йоруса. С тремя оставшимися Торин и Руфус вели ожесточённый бой, во время которого Руфус был ранен и лишился шлема. Когда Гар-Лак и Равандил были уже в десятке метров от гномов, окровавленный Йорус, наблюдавший за боем лежа в повозде, увидел арбалет рядом с сиденьем извозчика.
Главарю мятежников потребовалось немало усилий, чтобы, превозмогая боль дотянуться до оружия и зарядить его. Оперевшись арбалетом на борт повозки, Йорус прицелился и выстрелил. Снаряд предназначался Руфусу и, несомненно, достиг бы цели, но Торин увидел целящегося Йоруса и закрыл собой соратника. Арбалетный болт с очень близкого расстояния пробил кольчугу гнома и глубоко вошёл в него. Руфус закричал и бросился к гному. Эльф и орк расправились с последними охранниками, а затем вырвали арбалет из рук Йоруса.
— Нет, Торин зачем! — сказал Руфус, пытаясь зажать рану Торина.
— Я всегда уважал тебя как кузнеца и как война. Я не мог поступить иначе. — тяжело ответил Торин.
— Дружище… — Руфус взял Торина за руку и крепко сжал её.
— Руфус… позаботься о моей семье… — задыхаясь, попросил Торин.
— Хорошо, дружище, я всё сделаю для них. — со слезами на глазах ответил Руфус.
Арбалетный болт не только вошёл в грудь гнома почти на половину, но и оставил рваную рану своим трёхгранным наконечником. Торин издал предсмертный хрип, перед тем как кровь заполнила легкие, и он навеки замер. Гар-Лак и Равандил молча стояли рядом со связанным, но ехидно посмеивающимся Йору-сом.
— Гном-брат Торин был славным воином. Память о нём будет вечно жить в сказаниях Северного клана. — сказал Гар-Лак и крепким ударом кулака лишил Йоруса ухмылки и нескольких зубов.
В ходе судебного разбирательства многие из бывших союзников Йоруса свидетельствовали против него. Пленённый Гар-Лаком ассасины признались в том, что Фрор был их нанимателем. Помощник Йоруса же в свою очередь признался, что это был приказ Йоруса. Приговором за государственную измену, поднятие мятежа и попытку убийства старейшины стала смертная казнь. Зука Белисон лично исполнил приговор. Уцелевшие в битве мятежники ещё долго прятались в горах, ведя разбойничий образ жизни. Со временем некоторые из них сбежали на равнину в Имперские земли, а остальные либо погибли, либо были пойманы.
Торин Каругсон был похоронен со всеми почестями, подобающими герою Северного клана. Седьмое июля — день гибели Торина стал национальным днём памяти всех погибших в гражданской войне. Через некоторое время Руфус перевез семью Торина в свой просторный дом в Приморском и стал всячески помогать им, выполняя обещание, данное погибшему другу.
После казни Йоруса Гар-Лак и Равандил попрощались со всеми в Северном клане и отправились в путь. Орк — в долину Свободного племени, а эльф — в Древний лес. Прощаясь на краю Серой пустыни, они пожелали друг другу найти своё место в этом послевоенном мире. Каждый из них понимал, что для того, кто видел себя только в битве, тихая и спокойная жизнь станет настоящим испытанием.
Весьма скоро о подавлении восстания Йоруса стало известно в Империи. Раздасадованный этой неудачей глава службы правопорядка отпустил гонца и направился к главе специального отдела.
— Гелиос, у нас полный провал на севере. Гонец только что сообщил, что Йорус Дабрисон был казнён.
— Что же, этот старейшина Тонлим оказался крепче, чем мы предполагали. — с досадой ответил Гелиос.
— Не думаю, что это благоприятно скажется на нашёй торговле с Северным кланом. — добавил Клей.
— Соберём совет, нужно решить, как дальше действовать на севере. Я отправлю приглашение Линнусу, нужно узнать, как обстоят дела в армии. Хорошо хоть с братством Ночи удалось наладить отношения, ещё бы кентавров усмирить, а то больно много они себе позволяют.
— Не всё сразу, Гелиос. Не всё сразу. С благословления Всемогущего Гарольда император Теодор ещё покажет всем мощь империи Орла и Льва.
Последующие годы стали настоящим затишьем для Ториона. Северный клан постепенно оправляся от последствий гражданской войны, восстанавливая производство в восточных рубежах. В Южной степи проходила постепенная интеграция братства Ночи и общественную жизнь. Переломным моментов в этом стало назнчение эльфа Ночи на должность руководителя городской стражи в Песчанном Причале. Народ кен-тавнов поначалу возмутили такие привелегии эльфов, но очень скоро разнагласия утихли, кочевники открыли для себя хороших торговых партнёров в лице эльфов ночи. Лесное братство по-прежнему вело себя отстранённо. Из Древнего леса выезжали лишь торговцы и музыканты.