И вот представился случай сразиться двум сильным бегунам Вальденской школы, и ничто не мешало мне победить.
– Хорошо, мистер Нугент, – сказал я, – ну, если так…
День спорта был важным событием в Вальденсии – типичной сельской начальной школе Ямайки. Ряд небольших одноэтажных строений находился на вершине холма, окруженного тропическим лесом. Кокосовые деревья и дикие кустарники росли вокруг этих зданий, потолки классов были сделаны из помятого олова, а стены выкрашены в яркие цвета – розовый, синий и желтый. У нас было спортивное поле с воротами, площадка для крикета и беговой трек, который представлял собой ухабистую лужайку, маркированную черными полосами, выжженными на земле газолином. У финишной черты была будка. В день гонок мне казалось, что вся школа вышла на лужайки, чтобы поддержать бегунов.
Победа была похожа на взрыв, это были острые ощущения. Радость, свобода, удовольствие – все обрушилось на меня разом. То, что я пришел первым, было мощно, особенно в столь крупном мероприятии, как гонки в День спорта в школе, – эта победа официально сделала меня самым быстрым ребенком в Вальденсии.
Мое сердце бешено колотилось, и это событие казалось мне столь же значимым, что и финал Олимпийских игр. Но когда мистер Нугент крикнул: «Вперед!», со мной произошло что-то невиданное. Я быстро вскочил и промчался через весь трек, подстегиваемый идеей своих первых соревнований. Впервые я слышал, как Рикардо бежит за мной. Он тяжело дышал, но я его не видел, а я знал еще с наших уличных гонок, что это было хорошим знаком. По мере того как мелькала дорожка, я вообще перестал его слышать, что было еще лучше. Мои более длинные шаги позволили мне оторваться на приличное расстояние, и через 100 метров меня уже не было видно. Рикардо не было около меня. К тому моменту, как я достиг финишной ленточки, я уже оторвался от него на много метров. Вот так я принял участие в своих первых больших гонках.
Бах! Победа была похожа на взрыв, это были острые ощущения. Радость, свобода, удовольствие – все обрушилось на меня разом. То, что я пришел первым, было мощно, особенно в столь крупном мероприятии, как гонки в День спорта в школе, – эта победа официально сделала меня самым быстрым ребенком в Вальденсии. Впервые эйфория от крупных соревнований заставила меня воспринять бег серьезно. До мировых рекордов и золотых медалей было еще далеко, но моя победа над Рикардо подтолкнула меня вперед. Я стал чемпионом и, когда бросился на землю после финишной черты, уже точно знал одну вещь: быть первым – хорошо.
В моем доме есть старая фотография, я смеюсь каждый раз, когда на нее смотрю. На фото мне примерно семь лет, и я стою на улице рядом со своей мамой Дженнифер. Даже тогда я уже был практически с нее ростом, да и смотрюсь долговязым в узких черных джинсах и красной футболке. Я крепко сжимаю мамину руку и наклоняюсь к ней с таким выражением лица, что сразу понятно: «Чтобы добраться до меня, вам сначала придется иметь дело с ней!» Это было счастливое время.
Я был маминым сыночком тогда, остаюсь им и сейчас, а плакал я единственный раз в жизни, когда что-то огорчило мою маму. С отцом мы были друзьями, я его сильно любил, но между мной и мамой была особенная связь, может быть, потому что я был ее единственным ребенком, и она меня сильно избаловала.
Моим домом был Коксит, маленькая деревенька близ Вальденсии и Шервуда, и, надо признаться, это было чудесное место, окруженное пышными деревьями и дикими кустами. В округе жило не так уж много людей: на каждые сто метров приходилось одно или два жилища, и наш старый дом был простым одноэтажным строением, взятым отцом в аренду. Ритм жизни был очень медленным. Машины проезжали через деревню редко, и дороги были практически пустыми. Что-то похожее на пробку возникало тогда, когда на улице собиралось несколько друзей на машинах.
Представить, насколько деревня была уединенной, можно, зная, что раньше этот район назывался Округ Борьбы и здесь была оборонительная крепость Ямайки, в которой в 1700-х годах жили мароны – беглые рабы из Вест-Индии. Мароны использовали район как базу и нападали на английские форты в колониальное время. Если не учитывать суровый образ жизни маронов, то Коксит и Шервуд можно было бы считать благословенными местами. Погода здесь всегда стояла отличная, солнце было жарким, и даже если небо иногда заволакивало тучами, то ненадолго. Я помню, что мы называли дождь «жидким солнцем».