— Я… Мне жаль, — пискнула неуверенно, потому, что пока не знала, не помнила этого самого Арсения.
Но если я ношу под сердцем его ребенка, то наверняка любила его?
Строила планы, ждала с работы, радовалась его вниманию. Ведь по-другому никак.
Но сейчас ничего не ёкнуло, не отозвалось болью утраты.
В какой-то момент я даже обрадовалась, что не помню произошедших событий.
Ни аварии, ни любимого человека. И смерть воспринимается как неприятное, но имеющее место быть явление.
За окном фоном шумела городская суета, звуки машин, пение птиц.
Баюкали чьи-то далекие голоса.
— Правда? — прервал мои размышления язвительный голос, и злой горький смех больно ударил по натянутым нервам. — Арсений был первоклассным водителем. А вот у тебя и водительского стажа толком нет. Только в тот вечер почему-то за руль села именно ты!
И снова гром посреди ясного неба.
Нет-нет-нет, это какая-то ошибка!
Страшный сон, кошмар, который вот-вот закончится — и я проснусь. Наверняка так и есть, стоит лишь подождать. Просто перемотать нелепый кадр.
— Зачем? — сорвалось само с языка.
— В том-то и вопрос. Но ответить на него можешь только ты. Когда вспомнишь. И отвечать придется, поверь.
В дверь постучали. В проеме появилась медсестра. Кивнула Егору, сделала пару шагов к моей кровати и удивленно замерла, заметив, что я не сплю.
— Вы пришли в себя? Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, пока не могу сказать. Слабость.
— Это нормально.
— Она ничего не помнит, — вмешался мой собеседник. — Когда ждать врача?
— Я сейчас сообщу. Только вам, наверное, придется покинуть палату.
— Исключено!
Медсестра дернулась как ужаленная от резкого протеста, но промолчала. Кинула осторожный взгляд на мужчину и вышла, не сказав больше ни слова.
В палате снова воцарилась тишина, перебиваемая лишь редкими звуками улицы из окна.
А я опять зависла в своих мыслях, копаясь в уголках памяти. Ведь должна же я что-то помнить? Ладно, пусть не день аварии, не ближайшее прошлое, а, например, детство? Возможно, хоть так я нащупаю ниточку, которая приведет меня к настоящему, поможет разобраться в ситуации.
Родители. Егор сказал, я живу с матерью в общежитии. А отец? Он умер? Бросил нас? Его вообще не было в моей жизни? И где мама?
Образ родного человека расплывался перед глазами. Как неясный силуэт в дымке тумана. Но я почему-то была точно уверена, что, если бы она оказалась тут, я бы ее непременно узнала.
Может, мама на работе? Почему ее нет рядом? Почему вместо нее около меня дежурит совершенно чужой человек?
Как непривычно жить без прошлого. Без воспоминаний, без элементарных переживаний.
Я огляделась вокруг, подмечая детали, и только сейчас заметила, что палата, в которой очнулась, далеко не бюджетная. Небольшая, одноместная, с хорошим ремонтом и всеми удобствами. Перед выходом виднелась еще одна дверь. Видимо, санузел.
Это Егор похлопотал, чтобы меня перевели сюда? Вряд ли у моей семьи столько денег, учитывая обстоятельства. Получается, Арсений из состоятельной семьи? И Егор не простой человек.
Я уже открыла было рот, чтобы узнать подробности, как в коридоре послышались шаркающие шаги, спорящие голоса. Дверь распахнулась, и в комнату зашли сразу трое человек в белых халатах. Две женщины и мужчина.
Ох, черт! Я такая важная персона?
Целый консилиум?
Поздоровались с Егором, перекинулись парой слов о чем-то своем и переключились на меня. Осмотр, замер давления, вопросы о самочувствии, о том, что помню из последних событий.
К концу разговора у меня разболелась голова от их бурной деятельности, о чем я им и заикнулась. К моей великой радости, намек был понят.
— Что скажете? — встал со стула Егор, когда врачи, закончив, собрались уходить.
— Состояние стабильное в общем плане, — поправив очки на переносице, ответил врач-мужчина. — Угрозы нет. С ребенком тоже, слава богу, все в порядке. В ее случае это вообще чудо. А вот по поводу провалов памяти так сразу сказать трудно. Посттравматическая амнезия. Тут нужно комплексное обследование, которое осложнено тем, что не все процедуры разрешены в ее положении. Но это тоже решаемо. В нашей клинике первоклассные специалисты. Я думаю, подобное не станет проблемой.
— Я понял. Как долго она пробудет в больнице?
— Мы не боги. Всего лишь врачи, — развел руками невролог. — Неделя-две — минимум, а там посмотрим. Возможно, если не будет осложнений, выпишем раньше. Но не обещаю. Все зависит от ее состояния здоровья и развития плода. Организм молодой, обычно такие на поправку идут быстро, если нет каких-то хронических заболеваний.