А город рвать никто и никогда не будет. - Мужчина посмотрел в круглые от удивления и возмущения женские глаза. И предупредил ее возмущенный вопрос:
- Но почему же! Почему? - Удивлялась в своей душе женщина. - Если другие города, сам знаешь, как рвут. Только и приходят сообщения по телевизору, что там где - то взорвали метро. А здесь разыскали и обезвредили большой заряд взрывчатки…
Мужчина приготовился рассказывать. Рассказывать он предпочитал на ходу, заодно приближаясь поближе к дому.
- Этот город слишком маленький, чтобы кто – то всерьез занялся им. Ты обращала, может быть, внимание, насколько расхлябаны охранники на входе в любой значительный общественный объект. - Женщина кивнула головой. Она знала.
Любые охранники, которых нынче везде полно, звереют или преисполняются служебного долга, разве что только лишь от скуки. Тогда и начинают развлекаться всей охраной, то бабушек в Санкт - Петербурге доведут до смертельного сердечного приступа, оттого что возникает у охранников подозрение, что бабули - блокадницы разорили весь магазин оттого, что забыли показать на входе в универсам пачку масла, купленную ими где - то по дороге.
Женщина знала, что выведена нынче особая порода злобных охранников такая, что хочется зайти в продовольственный магазин и сразу поднять руки вверх, раз уж наручников, чтобы обе руки намертво за спиной сцепить, в комплекте с продуктовой коляской или магазинной корзинкой не предполагается.
- Охранять и защищать всегда тяжелее, - продолжал мужчина, - потому что нападать и повредить намного легче. А здесь, в этом маленьком городке, в центре России, я вообще думаю, что очень непуганные все люди живут. И совершенно разучились или никогда и не умели делать самого главного - думать.
Женщина кивнула головой снова. Она знала теперь, поживши рядом с мужем, насколько дырявой бывает защита у любых общественных мест. Сидит и дремлет, клюет носом, пожилая вахтерша в детской больнице. Встречаются в приемные часы внутри больницы родители с детьми. Передают родственники детишкам большие сумки с передачами и продуктами.
Слона в этих сумках можно незаметно пронести! Вахтерша и тогда не проснется. И тоже ничего не заметит.
Любой незнакомый человек может в здание подняться, мимо спящей вахтерши пройти, оставить где - угодно любую взрывчатку. И мирно спуститься, из четырехэтажного здания детской больницы выйти, опять же вахтершу ничем не побеспокоив.
И женщина знала, что нет других причин, чтобы лучше служить и защищать. И эта причина, единственная, такая же, как халатность, засела у каждого «защитника» в голове.
- Здесь рвать ничего никогда не будут, - продолжал муж, - потому что нет резкого противопоставления двух разных национальностей друг другу. В городе живут русские, татары, чуваши, мордва. Другие национальности, кроме русских занимают значительную прослойку. И сами сдерживают, внутри своей среды, любые проявления национализма, которые могли бы вылиться в ожесточенные столкновения, теракты или взрывы.
Поэтому все эти пробежки, - муж показал кивком головы. - Они только для того, чтобы показать работу спецслужб. - Женщина мужу верила.
Оставаясь в любой ситуации художником, театральным художником по образованию, муж был «Артистом» в душе.
И только лишь, когда начинали вместе жить, пытался объяснить, как бежит женщина.
Из объяснений мужчины выходило, что женщина должна быть полуголой, чтобы художнику было видно, как работают, напрягаясь и сокращаясь, все мышцы прекрасного женского тела. И женщина, что рисовалась в воображении мужчины, была прекрасной, как мечта, бежала по песку одушевленная воображением мужчины грёза, заливалась счастливым хохотом, показывала в улыбке белоснежные и ровные зубки.
И с горечью женщина оглядывала себя. Совсем она не подходила на роль драгоценного мужского идеала. Скорее, вынужденный выбор, ППЖ (Походно - Полевая Жена), подруга по совместному выживанию, как главному и продолжительному житейскому несчастью.
Муж видел, что женщина не слушает его больше, а только лишь своими мыслями кручинится.
Тогда останавливал свой рассказ о столкновениях его далекой юности и говорил:
- Давай – ка, я тебе лучше расскажу, как совсем недавно брал здешнего вашего городского МЭРа!
Часть сорок третья. И в воздухе... Начало.
Часть сорок третья. И в воздухе… Начало.