Вдвоем, спокойной лошадиной парой, они трусили некоторе время рядом. И яркий свет далекого поселка накрывал весь остров радужным сиянием так, что дорога, кочки и рытвины не были видны.
Потом кавалер потерялся. Вокруг костра было ему лучше. Там были водка и закусь.
Отважной и одинокой всадницей она выдвигалась в темную неизвестность. Но помечтать о путешествии не успевала. Начинались приключения. Под копытами лошади захлюпала вода.
Лошадь плохо отзывается на управление, если у нее не узда с трензелями, а только веревка, завязанная около морды и перекинутая на шею, вместо узды.
Так можно ехать на лошади, если лошадь собственная или знакомая. Но управлять незнакомой и непослушной лошадью без удил и узды тяжело, почти невозможно.
Сидела на лошадиной спине. И в разные стороны за веревку тянула. Лошадь недовольно мотала головой, секла хвостом и шла только туда, куда хотела идти сама.
Под копытами начинала хлюпать вода. Лошадь недовольно встряхнулась, и неумелая всадница соскользнула с лошадиной спины.
И провалилась в грязь по щиколотку. Вокруг была одна только грязь. Куда бы девушка не тащила за собой лошадь, грязь только чавкала и становилась все сырее. Она жадно хватала за ноги чуть выше щиколоток.
Можно было отпустить лошадь, распластаться над грязью там же, где и стояла морскою звездою, чтобы не утонуть совсем. И ждать до утра. Потому что только утром, возможно было понять, куда их с лошадью конная прогулка завела.
Потому что грязь была везде. И в грязи могли скрываться глубокие, наполненные грязью ямы, достаточно глубокие, чтобы провалиться в них с головою и утонуть.
Но вспомнила девушка, как рассказывал отец, что лошадь дорогу чует, сама всегда по бездорожью умеет выбраться.
Сняла с морды веревку, накинула на шею лошади, прижалась к лошадиному боку, немного подхлестнула веревкой:
- Ну, милая, выноси! - И лошадь, спотыкаясь в грязи, пошла неизвестно куда.
А шла лошадь на сухое место или вела человека в грязевую убийственную промоину, понять было нельзя, потому что слепило глаза, настолько что накрывало весь островок отблесками света от райцентра и корпусов ткацкой и швейных фабрик…
Но лошадь оказалась умнее, чем ее всадница. Через некоторое время под ногами стало суше. Потом начались кочки, высокие, сухие на гребнях и острые, как ножи.
Бывшая всадница поежилась, потому что, если бы на них, на эти кочки, упала бы с лошади, то не расшиблась бы, а напоролась на острый высохший край, так что сухой и острый осколок пронзил бы тело не хуже ножа…
Умная лошадка добросовестно пришла к своему загону. Ее бывшая наездница сказала ей спасибо.
И знакомой дорогой вернулась к костру. Остальная компания была сытой, пьяной и веселой. Тогда, в отместку, сказала:
- Я так замечательно ездила верхом! - Вдали снова встретились все вместе, теперь переговаривались и заливисто ржали лошади.
- Где? Где? - Подхватились пьяненькие парни.
А вон там! - Она махнула в сторону рукой. Парни собрались и убежали.
через полчаса вернулись и стали расталкивать спящих женщин и девушек.
- Мы там такое нашли! Смотрите, что мы принесли! - Они показывали упаковки бинтов, лекартва, вату. - Там много всего, пойдемте еще наберем.
- Люди, вы вскрыли вет аптеку. Теперь нам кранты. Любая недостача, которая только в этой заброшенной ветаптеке могла бы быть, сейчас может быть на нас перевешена. - Дочь деревенского ветеринара, которую отдали в экономисты, только лишь потому, что отец на ветеринара учиться не разрешил, она вспоминала, как стояли мешки с глюкозой у отца дома. Отец хранил в отдельной коробке в сарае опиаты. А в другой отдельной коробке, тоже в сарае - я́ды.
Теперь она смотрела на взломанную дверь маленькой ветаптеки понимала, что, при желании, на них можно повесить и целую стоимость полной, набитой ветеринарным оборудованием и хорошо оснащенной ветклиники.
Она смотрела в пространство.
И смотрела, видно, так, что взломщики что - то почувствовали.
Первым опомнился парень Зои. Он приказал:
- Бежим! Ходу! - Они добежали до места отдыха. Схватили и упаковали все свои вещи. И побежали к реке. Знакомого им лодочника с лодкой на реке не было.
Все верно! Лодочник должен был вернуться за ними, отдыхающими и празднующими день рождения, только к двенадцати часам дня.
Стояло раннее утро. Еще не было и семи часов утра. Но рядом к берегу была привязана старая лодка. Парни попрыгали в нее, покидали вещи и помогли перебраться девушкам. Затем отыскали весла и стали грести, направляя лодку на противоположный берег.