Медицинская система идет в вену самотёком. И создается давление. А если вдруг лекарство перепутают. Или воздух в вену попадет. То вместо нее, живой и дышащей, на каталке в коридоре образуется новое свеженькое и мертвенькое тело, с биркой на ноге, а не на руке.
Женщина надеялась пережить медицинскую систему. И ради этого мысленно пересчитывала свои продуктовые сокровища, чтобы по карманам, как дежурные «подарочки» каждой медсестре и санитарочке рассовать…
Часть двадцать вторая. Просто мамочка погладила кошку. Начало.
Часть двадцать вторая. Просто мамочка погладила кошку… Начало.
Рука упала в пропасть, с дурацким звуком: Пли!
И залп мне выдал пропуск, в ту сторону Земли.
В. Высоцкий. «Тот, который не стрелял», Из песни. Вместо эпиграфа…
...Отец пришел ночью. Он снился несколько раз с тех пор, как умер. Во сне он был одновременно мертвый, но и живой тоже. И это было таким счастьем, таким непередаваемым словами счастьем знать, что он рядом.
Лежит на постели. И пусть болеет сильно, пусть даже умер, но все равно, он дома. И снова принадлежит семье.
Наверное, поэтому появились давным - давно в деревенском фольклоре: жилички и былички - сказы о несуществующей нечисьи, об «Огненном змее», который прилетает по ночам ко вдове, если не сможет вдова пересилить и перемочь собственное горе по покойнику - мужу. Тогда огненный змей будет летать по ночам в печную трубу, просыпится через печь золотыми искрами и примет облик любимого мужа. Он будет ласкать вдову и любить её каждую ночь. До тех пор, пока безутешная вдова сама вслед за мужем в могилу не сойдет.
И вот отец приснился снова. В больнице. Он был молчалив. Но и своим молчанием сумел позвать женщину за собой. Они вместе плыли сквозь густой туман. И счастьем было сидеть рядом с таким большим и сильным мужчиной.
Они куда - то ехали. Вместе ехали. Повозка ли это была или машина, но двигалась она сквозь белый туман, монотонно, неторопливо, равномерно.
Потом сон закончился. Женщина очнулась на половине дороги, от своего сна. И пожалела, что так и не поняла, куда же они так долго ехали…
В деревне всегда знали, когда же случаются, когда же могут присниться "вещие" сны.
- Сбываются сны с четверга на пятницу, - судачили знающие жительницы деревни. -Праздничный сон до обеда. -Знал всегда деревенский люд.
- И, если сон, что приснился в ночь перед церковным праздником, субботой или воскресеньем, не сбудется до обеда, то он окажется пустым и напрасным. И уже не сбудется никогда.
- Сегодня суббота, - посчитала женщина. Суббота - выходной день. Суббота приравнивается к дню праздничному. И если до обеда ничего плохого со мною не произойдет, то ничего из событий моего сна, конечно же, не состоится.
А после обеда принесли медсестры прокапывать систему. Обыкновенная микстура Рингера прокапывалась медленно в вену.
И на середине бутыли вдруг почувствовала женщина нарастающую слабость и, почему - то, сильный голод. Пыталась отломить корочку от батона. Пыталась кусочек мякиша прожевать и съесть.
А пальцы уже не слушались. Сознание мутилось.
- Сон в руку, - понимала женщина. - Сбывается мой сон. И забирает меня с собою давно уже мертвый отец.
А губы, говорили, казалось, сами:
- Пожалуйста, позовите врача! Мне плохо. Я умираю.
Женщина обращалась к соседке по палате. Потом теряла сознание.
Как в полусне видела, что прибежала к ней врач. Стала мерить давление. И не могла пристроить манжету на руке, потому что давление падало.
Врач проговаривала вслух:
- Девяносто, восемьдесят, шестьдесят, сорок. - Потом закричала:
- Преднизолон! Укол мне! Быстро.
Медсестра принесла два шприца с уколоми. Врач всадила один шприц в ногу, в бедро, ближе к колену. Затем поставила в другую ногу второй укол.
И смерть постепенно отступила. Ушло от женщины чувство дикого голода. Затем отступила обморочная слабость. Она отдышалась и попросила убрать систему.
Ее услышали, но не поняли зачем систему с руки снимать, потому что безопаснее для организма лекарства,чем микстура Рингера, врачи и медсестры не знали и не могли себе представить или назвать.
- Сон в руку, - Понимала женщина. - Я столько лекарств через системы выпила, пока в роддоме лежала, что они смешались внутри, не переработались. И организм засбоил.
Отец снова пришел, чтобы спасти меня. Он честно предупредить старался.
Кто же мог знать, что может быть индивидуальная непереносимость на смесь непонятных больничных лекарств.