А ночью очнулся и чувствую, что язык саднит и дерет. Он уже во рту не помещается.
Воды нигде в палате нет. Я встал и пошел в туалет.
Меня санитарка увидела и говорит:
- Вам же ходить нельзя. - Я только рукой махнул. До туалета дошел. Там воды из крана напился.
А обратно идти не могу. Потом отдышался, так и поковылял до кровати, полуползком, полупридерживаясь за стеночку.
Вот после этой системы с «подарочком» от заведующего, - улыбался муж. - Я и заработал лекарственную аллергию.
Она такая вещь, неуловимая, аллергия как «спящая красавица».
И есть у каждого человека на определенный медикаме́нт. И, если ее разбудить, то …
Мужчина пожимал плечами.
…В здании перинатального отделения, где выхаживали слабых и недоношенных детей, пахло ацетоном. Резкий запах лез в рот, щекотал нос, заставлял слезиться глаза.
Дышать не хотелось. Хотелось немедленно отсюда сбежать. И на свежем воздухе хоть немного отдышаться от запахов краски.
Новорожденные, беспомощными и милыми комочками, лежали и ждали кормления. Они размахивали ручонками, если могли освободиться. Они трясли перед лицом клеенчатой биркой, где было указано время их рождения, рост и вес, а в остальном были так похожи, что начиналось вериться в истории о том, что детей могут перепутать в роддоме или в больнице.
И тогда материнский, родительский, инстинкт говорил:
- И этого мелкого червячка забирай, который к тебе присосался!
- Материнскому инстинкту было наплевать. Он так всеми поколениями со всеми людьми работал!
И женщине было наплевать тоже. В ряду других мамочек, допущенных к кормлениям маленьких и грудных, детишек, она сидела и ждала, когда её крохотную ребятишку по одинаковым биркам на руках с нею сверят, время рождения вес и дату сличат. И после полной проверки кормиться передадут.
Но очень сильно кружилась голова, потому что запах ацетона лез в горло и в глотку.
- Какой дурак, - думала женщина, - какой ненормальный идиот, стал делать ремонт нитрокрасками с такими резкими и ацетоновыми запахами растворителей в помещении, где сутками находятся новорожденные дети. И делает эти ремонты зимой, перед праздниками, под самый Новый Год?!
Да, раньше она была сильнее. Потому что бы стала бы возмущаться и требовать прекратить ремонт, потому что она сейчас покормит ребенка грудью и уйдет из отделения долечивания грудных младенцев.
А все новорожденные дети будут дышать запахами краски полные сутки. И какое уж тут полезное лечение для детей!
Но чувствовала собственную слабость. И уже не она возмущалась, а ей выговаривала, потряхивая головой в непрекращающемся никогда нервном тике, старейший врач больницы, так похожая на увечную уборщицу, Мария Ивановна, в стареньком халате:
- Ребенок после Вашего кормления голодный остается! Если у Вас не будет хватать молока, то я не допущу Вас больше до кормления ребенка.
- Я не смогу сегодня домой попасть, муж! - Говорила женщина и чуяла себя нераздоенной немолочной коровой.
В деревне после отела таких коров откармливали особыми кормами: силосом и жмыхом, чтобы у коров после отела доилось полным ведром молоко.
- Я очень устала сегодня, говорила женщина. - Мне надо молоком прибыва́ть. А то меня грозилась врачиха, что совсем к ребенку больше не допустит.
- Понял! - Отвечал муж. Было любимой фразой всего РУБОП отвечать этим словом на любой вопрос. И муж тоже разных словечек нахватался.
Только коротенькое словечко «понял» бывало у разных оперативников таким многозначным!
- Понял! - Сказал Майор Ихлин. И прибежал спасать, размахивая служебным удостоверением.
За этот свой подвиг майор получил потом выговор от начальства, потому что сотрудники РУБОП (Республиканское Управление по Борьбе с Организованной Преступностью) не занимаются и не должны заниматься в рабочее время спасением и эвакуацией с крыльца администрации, задержанных Областной Администрацией людей!
- Понял! - Сказал подполковник Сухов. - Я вижу вас. Вас держат на крыльце Областной Администрации. Я вас снимаю на свой телефон.
После набега Митрича, то есть, майора Ихлина, режим содержания пленников немного смягчился. Все - таки вся провинция держится на друзьях, знакомствах и дружеских услугах. Мужу перестали выкручивать руки. Женщине позволили запахнуть растерзанную в рывках и таскании по крыльцу дубленку.
Мужчина повел плечами, проверяя, не вывихнуты ли они. Женщина горько вздохнула: