Пришлось признать, что эльфийское зрение молодого врача - невролога видит дальше и больше обычного человеческого взгляда. И страшные диагнозы звучали снова, выходили из нечеловечески - прекрасного рта…
- Как просто было в детстве, - думала женщина. - В моем обычном деревенском детстве. Жить тогда было не легче, и даже не веселее. Жить было просто попроще, оттого что мы не знали всех сложностей и не встречались с множеством проблем.
Симпатичная и темноволосая Иришка подошла неслышно и спросила:
- А хочешь я покажу тебе Ад?
Поднялась с крыльца вслед за Иришкой, пошла за нею прихрамывая. Идти было недалеко. В их небольшом селе все расстояния, кроме лесных троп, были обжитыми и близкими, казались маленькими.
Под ногами бугрилась небольшими куполами земля. И если пнуть носком ноги небольшой и мягкий купол, то разлетались в разные стороны черные шарики грибов, те самые драгоценные трюфели, которые в их деревне никто из сельчан не считал за съедобные грибы.
Зачем? В лесу, что начинался в десяти шагах от последнего дома росли всякие грибы: Белые, подберезовики и подосиновики, грузди и белянки. Росли в этих местах всегда, до того дальние лесные края были никакими приезжими грибниками нетронутые.
Деревенские жители даже маслят не брали, за грибы их не считали, не то, чтобы подбирать в корзину всякие сыроежки или лисички.
Леса были настолько бескрайними, что можно было, однажды заблудившись в них, блуждать потом до бесконечности.
Один раз так и случилось. Пошли по ягоды с маминой подругой тетей Фросей. Она была местная жительница. Она хорошо знала весь ближний лес.
Но лес тоже любит шутить. Теть Фрося взяла и заблудилась! Она металась между елей и сосен из стороны в сторону.
А плащ, надетый от комарья и на всякий случай, от резких движений взвихривался. Он за испуганной женщиной не успевал.
Потом бежали всей гурьбой по местам совсем незнакомым. По вырубкам и старым гарям, где давно не было никакого человека. И даже не оставалось человеческого следа́.
И молодой ольховник и осинки прикрывали места старых пожарищ и трепетали листьями. Молодые деревца стелились и путали ноги.
Они гразговаривали громко всем треском своей листвы. Эти деревья с рождения не знали и не боялись человека. От этого в душе поднимался страх.
Вокруг росли белые грибы размером с небольшую табуретку. Но ни ягоды, ни грибы уже не интересовали трех перепуганных женщин! Им нужна была хоть какая - нибудь дорога!
К вечеру, всей гурьбой, три женщины, на дорогу вывалились. И окончательно растерялись, потому что шоссейная дорога мимо их деревеньки была единственная.
Но и вела эта дорога сразу в два конца.
В какую сторону идти не понимал никто из женщин. Они понимали уже, что спаслись от на́пастей леса. Но дома их ждали семьи, огороды, домашние дела, непоенная и недоенная скотина.
И никому не хотелось идти весь вечер, а к ночи пришлепать в Авловку. И так уже мужья будут ругаться, что потерялись надолго в лесу!
Навстречу пылила легковая автомашина. И тетя Фрося бросилась наперерез, чтобы дорогу у водителя спросить.
О том, что бывают из незнакомых людей маньяки, бандиты или преступники, никто в их деревне тоже не ведал! Скорее бы, сам мужчина - водитель мог испугаться разъяренной от долгого бега по лесным кочкам и буреломам тети Фроси.
Но машину, все - таки, остановил. И даже ответил на вопрос, что сам он едет на своей машине в Авловку.
Три женщины развернулись в противоположную сторону и бодрой рысцою по дороге к дому побегли.
И тут, десятилетней девчонкой, она в первый раз и узнала, как можно бродить по лесу сутками, если заблудилась, и совсем не уставать. От страха вдоль по лесу бежишь и бежишь, усталости, не чувствуя.
Но стоит только из лесу выбраться, как ноги становятся чугунными, а все тело наливается усталостью, как банка, до краев налитая тяжестью. И только лишь потому что отступает страх.
С тех пор могла сворачивать горы, если только пугалась чего - то, если действовал на организм страх, как до́пинг, как адреналин.
Поэтому приподнялась с постели и спросила:
- А отчего же случаются все эти страшные вещи с детьми?
Она неопределенно развела руками. Она так боялась спросить:
- Насколько эта тяжесть всех болезней могла бы задеть или уже задела её собственного ребенка.
- Родовые травмы, - отвечала подумавши прекраснейшая из эльфиек. - В естественных родах, самое сложное, это, чтобы через родовые пути прошла головка младенца. А если роды затягиваются, то для того, чтобы помочь женщине разродиться, акушеры - гинекологи начинают на живот давить. А шея у нарождающегося младенца такая слабая! Что шея подворачивается. И мы, перинатальные неврологи, наблюдаем подвывих и повреждения шейного отдела позвоночника, как родовую травму. И если ее не лечить...