Ребенок лежал на пеленальном столе голенький. И был похож на детскую куклу в руках неумелого домашнего мастера. Или на цыпленка, приготовленного к жарению.
От тряски взмахивал беспомощными ручками, как розовыми ощтпанныии крылышками, мотался слишком большой и слабой для детского тельца головой.
Крутила и вертела разложенные перед нею неудобно ножки ребенка. Пятьповоротов вверх и по часовой стрелке. Пять поворотов против стрелки часовой.
Врач - ортопед помахивал в такт вращениям своей большой кудлатой головой, слишком большой для его приземистого и коротоватого для солидного мужчины тела.
А женщина напоминала сама себе не опытного лекаря детской дисплазии тазобедренных суставов своего ребенка, а сельского шофера, чья старая автомашина заглохла где - то в лесу.
И крутит шоферюга и крутит рычаг, которым снаружи, перед капотом, заводится его машина. Сначала в одну сторону крутит рычаг и матерится, потом начинает вертеть в другую сторону. И так, до тех пор, пока машина не заведется, не чихнет и не оживет!
- Не каждая кошка опасна для ребенка, - отвечал врач - ортопед обстоятельно. - А только та, которая болеет токсоплазмозом. И не всегда кошка опасна. А только тогда, когда ее погладит беременная женщина. И заразится от кошки этой опасной болезнью. Только тогда ребенок приобретает, развиваясь в животе у матери, неизлечимые внутренние уродства.
- А можно их вылечить у ребенка? - Спросила женщина. -Эти болезни, что получаются от токсоплазмоза. И уродства ребенка.
Врач - ортопед покачалголовой:
- Нет. Нельзя.
Женщина понимала теперь, что гражданский подвиг молодой женщины, что лежала некоторое время вместе с ней в палате, оказался напрасен. Она выхаживала своего ребенка, как умела
Ребенка, который таким родился, потому что его мать во время своей беременности погладила больную кошку и заразилась от кошки токсоплазмозом. Ребенок родился и не умел даже сосать материнскую грудь.
Мать выпаивала грудного ребенка своим молоком: сначала сцеживала молоко, потом капала по капле в рот ребенку из чайной ложечки.
Женщина не сдавалась, стремилась выкормить безнадежно больного ребенка. И всё это было ежедневным подвигом, большим и напрасным.
И становилась мамочка навсегда ответственною за рождение больного ребенка, потому что могла произвести на свет только ЭТО, неизлечимое уродство, вместо правильного и здорового дитя!
Недаром так любили шутить деревенские мужички, когда собирались в компанию, и были подвыпивши:
Отчизна ждет от баб героев, п&зда рождает дураков!
Женщина отверчивала ножки своего ребенка и вспоминала, как в ее далеком и деревенском детстве, отец, сельский ветеринар, устроил масленничные зимние гуляния для всей сельской детворы.
Отец всегда выбирал лучших лошадей с подвластного ему конного двора.
Молодая кобылка храпела и била копытом.
Запряженная в сани - ро́звальни косилась и не хотела бежать ровной рысью.
Лошадь срывалась в галоп, ударялась копытом в железную оковку саней, злилась. Отец правил лошадь, выравнивая ее бег кнутом.
Детишки, обрадованные катанием, набивались в сани со всего села. Так здорово было лететь по дороге, с такой скоростью, что разлетались по сторонам ошметки рыжего снега.
До тех пор, пока лошадь не выскочила с дороги и не пошла по снежному полю, потом свалилась вместе с санями в русло реки. И там, на льду, перевернула сани.
Ребятишки повысыпались из саней, как горох.
И на всю жизнь, с самого детства, запомнилось женщине с каким резким взвизгом проносится над ней сначало копыто лошади, потом наклонный полоз переворачивающихся саней.
Она встала, дрожала, была невредима, только перепугана. В локальной лошадиной аварии никто серьезно не пострадал.
Ноги тряслись. Хотела передохнуть и идти домой пешочком. Не так уж и далеко они успели на санях отъехать конной прогулкой от своего села.
Отец запретил. Он был весел, разгневан на происшествие и немного пьян. Поэтому перевернул сани, поставил их на полозья, стегнул пару раз лошадь, успокаивая, и скомандовал детишкам загружаться в обратный путь.
Деревенская девочка должна быть послушной! Вся жизнь в деревне строится на подчинении мужчине: Отцу, мужу, хозяину и главе семьи.
Ребятня́ загрузилась в сани мелким горошком.
Лошадь перебесилась и устала. Обратная дорога не запомнилась. Она была проста́, обычна́ и легка́.
- Итак, я на всю жизнь и осталась послушной, - понимала женщина. Поэтому вслед за мужем, не отвлекалась, не спорила, но послушно шла.