Однако правительство Пак Чжŏн-хи столкнулось и с ещё одной проблемой: корейцы 1960-х годов в своём большинстве отличались неприхотливостью и были готовы добросовестно работать за гроши, но при этом они не имели ни образования, ни вообще профессиональной подготовки. Вдобавок, нищета страны делала невозможной сколь-либо масштабные иностранные инвестиции – найти желающих вкладывать заметные суммы в малоизвестную страну «третьего мира» было трудно. Поэтому поначалу, в 1962–1970 гг., ставка была сделана на лёгкую промышленность и иные отрасли, которые отличались немалой трудоёмкостью, но не требовали ни квалифицированной рабочей силы, ни сложных технологий, ни крупных капиталовложений. Пришедшие из деревень крестьянки, работая по 12–14 часов в день, шили по иностранным выкройкам рубашки, делали парики, мягкую игрушку. В те времена корейские плюшевые мишки буквально заполонили весь западный рынок, а ткани и одежда составляли примерно половину всего корейского экспорта (41% в 1965 г.). Для того, чтобы освоить подобное производство, особого образования не требовалось, главными необходимыми качествами были дисциплина и добросовестность.
Когда в 1962 г. генерал Пак Чжŏн-хи объявил о принятии первого Пятилетнего плана, который предусматривал экономический рост на уровне 7–8% в год, мир (точнее, те его немногие представители, которые вообще интересовались Кореей) не воспринял эти планы всерьёз. Однако уже в следующем, 1963 г. корейский ВНП вырос на 9,1%. Поначалу многим казалось, что это – всего лишь случайный успех, но на протяжении почти двух десятилетий правления Пак Чжŏн-хи (1961–1979) годовой рост ВНП составлял 8–10%, изредка поднимаясь до 12–14% и никогда не опускаясь ниже 6%! К всеобщему удивлению, Южная Корея, положение которой ещё недавно казалось безнадёжным, превратилась в одну из самых динамичных экономик планеты и удерживает это положение до сих пор. ВНП страны утраивался каждое десятилетие, а его душевой показатель, который в 1960 г. равнялся 80$, достиг 1000$ к 1979 г. и превысил 10.000$ в середине 1990-х гг.
К началу семидесятых годов накопленный опыт и капитал дали возможность сделать следующий шаг – от лёгкой промышленности, от плюшевых мишек и париков к капиталоёмким, но технологически не самым продвинутым отраслям: металлургии, судостроению, химической промышленности. Именно в это время в Корее появляются огромные металлургические комбинаты, которые вскоре превращают страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. производили около трети всего мирового корабельного тоннажа. За металлургией и судостроением последовала автомобильная промышленность, развертывание которой началось после 1976 г., а за ней – электроника, эпохой развития которой стали уже восьмидесятые годы.
Разумеется, развитие страны при Пак Чжŏн-хи было капиталистическим. Однако капитализм этот обладал рядом весьма своеобразных черт. Ни о каком «свободном рынке» в шестидесятые и семидесятые годы не было и речи, и экономическая политика Кореи была весьма далека от идеалов экономического либерализма. Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. С самого начала ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которые были бы тесно связаны с правительством, и которыми – уже просто в силу их малочисленности – было проще манипулировать. Строго говоря, по-настоящему крупных фирм в Корее в 1961–1962 гг. не было вообще, так что их пришлось создавать искусственно. Именно так появились нынешние корейские монополии – «чэболь». По сути, все крупнейшие корейские компании – и «Хёндэ» (у нас её часто неправильно именуют «Хюндай»), и «Самсон» («Самсунг»), и недавно обанкротившаяся «Тэу» («Дайву») достигли своих гигантских размеров потому, что когда-то их основатели были выбраны генералом Пак Чжŏн-хи на роль корейских «олигархов». Однако важно, что в Корее не олигархи управляли президентом и его окружением, а, наоборот, президент управлял олигархами. В отличие от своих предшественников и, увы, своих преемников Пак Чжŏн-хи не брал взяток и не стремился обеспечить свою семью на веки вечные. Ему были нужны не конверты с пачками долларов, а исполнение приказов и экономическая эффективность – причём под эффективностью он понимал не столько прибыльность, сколько способность производить качественный экспортный товар. Большинство фирм имели плановые задания по увеличению объёмов экспортной продукции, за выполнение которых отвечали лично их владельцы. Все знали, что генерал шутить не будет, и что в сейфах Голубого дома лежит достаточно компромата для того, чтобы надолго отправить в тюрьму любого корейского «олигарха».