– Чур я за руль! – сообщил Мавек и быстро запрыгнул на сиденье. – Первый заезд!
– И ради этого ты тащил меня сюда, заливая о чём-то важном? – нахмурился Гаррет, однако стоило Мавеку выехать за ворота, махнув рукой сторожу, чтобы тот закрыл двери, и придавить педаль газа, как слова, вместе с дыханием, застряли где-то в горле.
Словно тигр, присевший на задние лапы и готовящийся к прыжку на свою жертву, мобиль присел и с пробуксовкой выстрелил себя вперёд, вдавливая пассажиров в мягкие сидения. Мимо них замелькали дома и деревья, кто-то даже успел посигналить, кляня лихача на чем свет стоит, но даже звук остался далеко позади.
Глаза Гаррета слезились, и он с легкой завистью посмотрел на друга, который предусмотрительно надел водительские гоглы. Они выскочили на ровные дорожки новой Хелии и отправились в сторону воздушного вокзала, где прямые поля, переходящие в территорию аэродрома, позволили бы насладиться всеми возможностями мобиля по полной.
Лихо завернув на траве, пуская машину в управляемый занос, Мавек остановился и перелез на заднее сидение.
– Теперь ты, – сказал он, раскинувшись на широком диване, – почувствую себя богатеем на роскошном мобиле, которого катает личный шофёр.
– Ты и так богатей на роскошном мобиле, – попытался вернуть на землю друга Гаррет, но тот только с довольной улыбкой помахал рукой, мол давай, не отвлекайся.
– Ну хорошо, попробуем чего оно стоит.
Сначала он сделал несколько кругов по полю, еле касаясь педали ногой и наблюдая, как за забором уже собирается народ и с удивлением поглядывает на скользящий по зелёной траве мобиль. Попытка увеличить скорость привела к взрыву хохота зевак. Мобиль закрутился волчком, разбрасывая из-под колёс комья земли и грязи, пока наконец не остановился посреди взрыхлённого участка. Благо, что рядом не было зданий и деревьев, иначе проверки на прочность корпуса было бы не избежать.
– Он резвый, – утвердительно кивнул с заднего сиденья друг, – Нужно привыкнуть.
– Да тут под капотом не лошади, а драконы!
«А если так» – подумал Гаррет, погружаясь в боевую концентрацию. Снова время замедлило свой бег.
Он ощутил покачивания травинок под лёгким ветерком. Услышал скрип забора под весом десятка наблюдавших за ними работяг. Видел стайки воробьев на далёких крышах эллингов и ощущал запахи ранних цветом и влажной земли. Двигатель отозвался лёгким урчанием и вибрацией, передающейся через руль.
Он ощущал вылетающие из-под колёс травинки и куски земли и успел заметить, как расширивший в ужасе глаза Мавек, выпрыгивает из машины, словно кот, оттолкнувшийся всеми четырьмя лапами.
В этом же неторопливом течении Гаррет выкрутил руль, разворачивая мобиль на сто восемьдесят градусов и останавливаясь перед другом, который стоял на поле, закрытый магическим щитом и ощетинившийся парой атакующих заклинаний.
Земляные путы и Воздушный серп, отстранённо оценил Гаррет плетения, выскакивая из мобиля навстречу товарищу. На удивление тот не успокоился и продолжал пятиться назад, когда Гаррет успел преодолеть уже половину расстояния до него, и оглянулся назад в поисках источника опасности. Никакой угрозы в округе он не ощущал, но зато до него доносились стойкие волны страха от товарища.
– Эй, ты чего? – удивился Гаррет возвращаясь в обычное состояние.
Двигавшийся как муха в киселе Мавек по инерции сделал ещё несколько шагов назад.
– Ччч-чего? – возмутился он, заикаясь и срываясь на крик, – Ты с-себя видел?!
Свечение в его руках пропало и он, осторожно приблизившись к другу, подхватил его за плечо. Мавек вообще был парнем отходчивым. Минуту назад он выскочил на ходу из машины, а теперь, когда это жуткое ощущение пропало, уже бесстрашно тащил Гаррета обратно к мобилю.
– Полюбуйся, – он вывернул боковое зеркало мобиля в сторону товарища.
Увидев своё отражение Гаррет поначалу даже отшатнулся, но, собравшись с духом, все же решился рассмотреть себя поближе.
На месте голубых глаз, клубились озёра чёрного дыма с двумя круглыми угольками радужек по середине. По лицу расползлась серая сеть капилляров, которые нехотя таяли, возвращая лицу нормальный вид.
– Вот это поворот, – Продолжал ощупывать своё лицо Гар, пока белки глаз не просветлели, а светящиеся угольки уступили место привычной голубой радужке.