— Стойте смирно — бросил я напутствие своим подопечным — Как разберусь с конюхами, позову.
После этого моя фигура стала прозрачной и выскользнула за дверь. Внутри у меня буквально свербело неприятное чувство того, что за нами уже следят. Вроде бы никаких признаков подобного не наблюдалось, однако интуиции активно голосила, что дело дрянь. А значит действовать следовало максимально быстро, это должно дать шанс заложникам на побег. Что же до меня? Доппельгангеры твари крепкие, я должен уйти в любом случае, к тому же звание архидемонов на халяву не раздают, даже будучи крайне молодой особью любой из нас должен иметь неплохие шансы против матёрой суккубы. Не абсолютные конечно и в идеале бы мне тихонько было зарезать её со спины, но карты уже сданы и играть здесь надо тем, что есть на руках. Не убью, так убегу. А потом вернусь и закончу начатое.
Зайдя в конюшню, я обнаружил двух конюхов, занятых привычными делами и быстро вырубил их уже привычными ударами кулаков по головам, оттащив в дальний загон. Правда из погреба уже доносились раздражённые голоса, моего недавнего напарника нашли, а история с двумя подравшимися из-за бутылки подсобниками явно была шита белыми нитками. Однако пока что в этой части двора никого на улице не было и этим стоило воспользоваться. Я быстро вернулся к чёрному ходу, открыл дверь и тихо проговорил:
— Бегом к конюшне. Ходу, ходу!
Упрашивать никого не пришлось, но народ смотрел на меня весьма настороженно. Сильно здорово подозреваю, что жрец поделился с товарищами по несчастью своими подозрениями. Впрочем встречаться с суккубой бывшие пленники хотели ещё меньше, чем иметь дело с странным мужиком, от которого потянуло чем-то демоническим. Запах к делу не пришьёшь, а мутный наёмник их вроде как спасает, это веский аргумент.
Двор «группа в полосатых купальниках» пересекла как на крыльях, лошадей тоже оседлали быстро, перспектива вернуться в клетки всех весьма мотивировала, только представительный мужик поинтересовался:
— А ты?
— А у меня найм на демоницу и её прихлебателей — соврал я — Убью и кого-нибудь оседлаю. А если не убью, то мне будет уже не надо.
— Ты смелый человек — со значением качнул мужчина головой в шлеме — Если выживешь, знай, в доме Аграто Мантено тебе всегда будут рады.
— Постараюсь запомнить — усмехнулся я, вскользь посмотрев на жреца. Этот похоже тоже запомнил обещание боевитого купца… Впрочем они тут все боевитые, иные в нынешние неспокойные времена коммерцией не занимаются.
Убедившись, что команда-ух уселась в сёдла и готова скакать на встречу свободе, я опять стал невидим и отправился к воротам. Ледник уже обыскали, возмущённая делегация пока что вернулась на кухню, наконец принеся мясо. Четыре стражника стояли у них, подпирая столбы и лениво переговариваясь. Тяжёлые шлемы на головы опять же никто не напялил, а зря.
Первый вояка без лишних слов получил кулаком в ухо и начал заваливаться. Меня не было видно, но звук удара его товарищи вполне услышали, повернувшись. Однако прежде чем они что-то поняли, я вырубил второго стражника хорошим хуком. Третий получил апперкот, рот четвёртого при этом пришлось одновременно зажать невидимой рукой, чтоб не заголосил. Однако после этого я приголубил кулаком и его. Удобно всё таки быть не только незаметным, но и сильным. Хмыкнув от этой мысли, я поднял засов, запирающий ворота и услышал за спиной саркастические хлопки, к которым вскоре добавился высокий женский голос:
— Я в восхищении! Благородный воин тайно освобождает пленников, но его ловят лишь за секунду до триумфа. Это прям… баллада какая-то.
Последнее было произнесено с неопределенным смешком, будто говорившая в последний момент изменила собственные слова. Я же сбросил засов на землю и повернулся лицом к угрозе, став видимым. Смысл в такой маскировке явно отпал.
На балконе второго этажа деревянного терема стояла суккуба, принявшая форму симпатичной черноволосой барышни с выдающимися формами. Хотя они у этих тварей и в истинном виде в целом такие же. Рядом с ней находились два вояки с взведёнными арбалетами в руках, собственно её текущие любовники. Впрочем не приходилось сомневаться, что оружием они владеют, инфернальные дамочки не терпят слабых или криворуких самцов. Хотя что касается смертных, то «терпеть» это как раз самое верное определение. На безрыбье ведь и деревенский самогон за французский дон пертньон канает.
— Скорее уж реквием — хмыкнул я, демонстративно размяв шею.