Однако мультимодальные карты, создаваемые человеческим мозгом, - это общие модели реальности, которые гибко адаптируются к ситуации организма и обновляются в режиме реального времени. Поскольку они также являются внутренними моделями мира, пользователь, чьим целям они должны служить, фактически идентичен во всех возможных ситуациях. В отличие от жестко установленных карт на станциях метро, не проблемная область, которая фиксирована, и не класс пользователей, который изменчив, а система в целом, которая остается идентичной во всех репрезентативных ситуациях, в то время как класс проблем настолько общий, что может быть практически бесконечным. Человеческие существа - это одновременно и решатели общих проблем, и автономные агенты, разрабатывающие феноменальную географию мира. Ментальные самомодели - это маленькие красные стрелочки, которые помогают феноменальному географу ориентироваться в своей собственной сложной ментальной карте реальности, снова изображая для себя подмножество своих собственных свойств. Пока они функционально активны, они преобразуют модели реальности, в которые они встроены системой в целом, в представления, ориентированные на пользователя. Сознание, как правило, привязано к индивидуальной перспективе, и не только в силу их физической внутренности, но и в силу их структурной и репрезентативной привязки к одному пользователю, центрированные модели реальности превращаются в значимые инструменты только для одной системы в мире. В той мере, в какой их функциональный профиль дополнительно характеризуется внеорганизменными отношениями, Я-модели не могут даже утратить свойство физической интернальности. Они не только привязаны к мелкозернистому внутреннему контексту, но и некоторые из их высших слоев определяются социальным окружением. Поэтому ниже мы вернемся к вопросу о переносимости Я-моделей.
Сейчас важно лишь отметить, что уникальность каждого отдельного феноменального субъекта заложена в уникальности функциональных свойств, составляющих лежащую в его основе Я-модель. Эта Я-модель - маленькая красная стрелочка, которую использует человеческий мозг для ориентации в созданной им внутренней симуляции реальности. Самое важное различие между маленькой красной стрелкой на карте метро и маленькой красной стрелкой в мозгу нашего нейрофеноменологического троглодита заключается в том, что внешняя красная стрелка непрозрачна. Всегда ясно, что это лишь репрезентация - место для чего-то другого. Маленькая красная стрелка на карте метро четко распознается как переменная, потому что разные пассажиры могут использовать эту карту, идентифицируясь с этой маленькой красной стрелкой - они эпизодически, так сказать, "воплощаются" в модели реальности, построенной картой. Это репрезентативное воплощение во внешних средствах репрезентации - то, что никогда не могло бы работать без сознательной самомодели. Однако сама сознательная Я-модель в мозгу пещерного человека в значительной степени прозрачна: она не переживается как репрезентативная структура, не как место для размещения и не как переменная. Это феноменальное "я", характеризующееся не только полноценным пререфлексивным воплощением, но и всеобъемлющим, всеохватывающим субъективным опытом местонахождения.
Может ли существовать внешний пользователь, кто-то, кто глубоко запутался в нашей текущей сознательной модели реальности, ошибочно отождествив себя с маленькой красной стрелкой, ПСМ? Похожи ли мы на кинозрителей, которые настолько сильно отождествились со своим героем на экране, что совершенно забыли, кто и где они на самом деле? Нет. Пещера пуста. Однако то, что пещера, внутренне генерируя многомерный нейронный образ себя как целого, позволяет возникнуть, - это захватывающее феноменальное свойство: свойство "полного погружения". Это свойство играет центральную роль в нашей третьей и последней метафоре. Как выясняется, отражая функционалистские интуиции в философии сознания, эта метафора наиболее близка к современности: Это технологическая метафора, и, как уже заметили все читатели, знакомые с современными технологиями виртуальной реальности, понятие "полного погружения" по своему происхождению также является технологическим понятием. Как показывает история философии, технологические метафоры опасны, если не видеть их ограничений. Давайте не будем забывать об этом, начав с несколько старомодного образа.