В этот момент нельзя упускать из виду важный эпистемологический аспект. Если мы говорим не о подсистемных состояниях, а о системах в целом, то мы автоматически принимаем отношение к нашей области, которая работает с объективной точки зрения третьего лица. Уровни описания, на которых мы можем теперь оперировать, интерсубъективно доступны и открыты для обычных научных процедур. Ограничения, которые мы строим на таких уровнях описания, чтобы выделить интересные классы сознательных систем, являются объективными ограничениями. Однако несколько сложнее формировать домены не по конкретным классам сознательных систем, а дополнительно определяя их через определенные типы состояний. Для точного выделения таких феноменологических классов состояний, для их типологической идентификации нам снова нужны определенные критерии и концептуальные ограничения. Проблема теперь заключается в том, что феноменальные состояния в стандартных ситуациях всегда привязаны к индивидуальным эмпирическим перспективам. Трудно оспорить тот факт, что первичными индивидуализирующими характеристиками подсистемных состояний в этом случае являются их субъективно переживаемые особенности, постигаемые в конкретной, индивидуальной перспективе первого лица.
Определенные предполагаемые классы состояний сначала описываются феноменологическими характеристиками, то есть концептуальными ограничениями, которые изначально были разработаны из перспективы первого лица. Однако всякий раз, когда феноменологические характеристики используются для описания классов состояний, центральная теоретическая проблема сталкивается с нами лицом к лицу: по методологическим и эпистемологическим причинам нам срочно нужна теория о том, чем вообще является индивидуальная перспектива первого лица. Нам нужна убедительная теория о субъективности феноменального опыта, чтобы знать, о чем мы на самом деле говорим, когда используем знакомые, но непонятные идиомы, например, утверждая, что содержание феноменальных состояний индивидуализируется "с точки зрения первого лица". В главах 5, 6 и 7 я начинаю предлагать такую теорию. Пока же мы занимаемся разработкой концептуальных инструментов, с помощью которых можно сформулировать такую теорию. Следующий шаг состоит в том, чтобы перейти от доменов к возможным уровням описания.
Существует большое количество описательных уровней, на которых феноменальные репрезентации могут быть проанализированы более точно. В современном состоянии исследований сознания нам нужны все эти описательные уровни. Вот наиболее важные из них:
Феноменологический уровень описания. Какие утверждения о феноменальном содержании и структуре феноменального пространства можно сделать на основе интроспективного опыта? В каких случаях утверждения такого рода эвристически плодотворны? Когда они эпистемически оправданы?