В тот день я летал лучше всех в классе и понял, что это явно мое хобби, помимо заклинаний, но действительность всегда много хуже ожиданий. Малфою не понравилось, что я лучше него, и в итоге мне всю ночь ломали кости, а выходные я провел в постели, пока они срастались с помощью зелий. Преподаватели не спрашивали, почему я не появлялся в Большом зале. В принципе, никто не обращал на меня внимания, кроме профессора Квирелла. Что само по себе было настораживающе. Он стал обучать нас щитовым чарам и простым проклятиям, что было хорошо для меня, ведь тренировки проходили в виде дуэлей, а я стал в очередной раз лучшим. Ночью меня опять пытали круциатусом.
Вдруг двери Большого зала распахнулись, и по проходу пробежал профессор ЗОТИ, крича о том, что Тролль пробрался в подземелье. Ученики стали паниковать, но Директор всех успокоил и отправил по гостиным. Мы спокойно прошли в гостиную Слизерина и разошлись по комнатам. Как я и ожидал, меня опять забрали ночью. Они были пьяны и очень озлоблены. Они раздели меня и стали вырезать мне какие-то слова на коже в местах, которые не видны под одеждой. Затем они прижигали их магическим огнем, чтобы сохранить шрамы. Я опять терпел, хотя видит Мерлин, я уже слишком устал от этого. Затем они решили повторить круциотерапию и закрепили это поджогом пальцев. Все это время они пили. И, видимо, алкоголь окончательно их добил, а значит и меня. Они решили попробовать на мне режущее, про которое им рассказали родители. Проблема оказалась в том, что они не знали, как снять это проклятие. Но мне уже было все равно, я наконец-то забылся от слабости и боли, медленно истекая кровью и валяясь в ногах этих существ.
Очнулся я в больничном крыле и увидел своего Декана. Профессор Снейп внимательно посмотрел на меня и провел надо мной палочкой. Я вздрогнул, но удержал лицо, ничего хорошего от него я не ожидал. Из-за двери вышла женщина в белом, видимо медсестра. Она подошла ко мне и стала водить надо мной палочкой. Её я воспринял куда более спокойнее.
— Мистер Поттер, не расскажите, кто с вами это сделал?
— А что со мной? — спросил я, показывая удивление. А сам готовился много и нагло врать. Я ничего им не расскажу, ведь по мне и так было видно, что со мной явно не все в порядке. А заинтересовались они этим только потому, что я, видимо, чуть не умер. А я очень хотел жить и понимал, что рассказывать ни в коем случае нельзя.
— То есть Вы не знаете? У Вас сломаны и неправильно сращены все кости. Правда, позвоночник не тронут, как и череп. У Вас повреждены внутренние органы, Вы подвергались непростительному проклятию, по крайней мере, двадцать раз за последний месяц, у вас по всему телу надписи, которые прижгли волшебным огнем, явно не лучшего содержания, прошу заметить. У вас вода в легких и состояние шока, которое само по себе может привести к гибели, но вы находитесь в этом состоянии не один месяц. В крови у Вас найдено множество ядов и противоядий и несколько лечебных зелий, но, ни одного обезболивающего. Я боюсь представить, какую боль Вы испытывали все это время, почему Вы не пришли ко мне?
— Что? Я ничего такого не помню. И чувствую себя совершенно прекрасно.
— Поттер, если ты не скажешь кто, я заставлю тебя говорить.
Я внутренне сжался, но не позволил себе показать этого.
— Я говорю правду, Сэр. Все, что я делал - это учился и посещал библиотеку для более детального изучения предметов. Я бы заметил, если бы меня пытали, и точно не стал бы этого терпеть. Я все-таки не великомученик.
Взрослые переглянулись, но по взгляду Декана я понял, что он ни на мгновение мне не поверил.
Они ушли туда, откуда вышла медсестра, а я перевел взгляд на потолок. В первый раз, за долгое время у меня ничего не болело, и я понял, что только чудом не сошел с ума за это время, а то, как я терпел все это, для меня было воистину загадкой. Видимо, мое упрямство намного сильнее чувства самосохранения, как и неимоверная гордыня.
Я лежал в Больничном крыле неделю. Никто меня не навещал. Правда, пару раз приходил Декан и приносил зелья, и меня посетил Директор школы. Он долго пытался заставить меня говорить, но я был непреклонен. Может, я и не прав, и нужно было сдать их, но я понимал, что всех не отчислят, а я не всегда буду за стенами школы. Жизнь мне все же дороже, хотя ей и была прямая угроза, но судя по тому, что я здесь, а не разговариваю со смертью, то убивать меня они явно не хотят.
Когда меня наконец-то выпустили, я был чертовски доволен свободой, но в то же время опасался ближайшей ночи. Сегодня было ЗОТИ. Как обычно, мы пытались осилить щитовые чары, хотя я осилил их еще в первое занятие, так что мне было скучно.
— М-мистер П-поттер, задержитесь.
Я перевел взгляд на профессора и удивленно посмотрел на него, откладывая рюкзак назад.
— Хорошо, Сэр.
Ученики покинули кабинет, он подошел ближе ко мне и сел напротив меня. Разделяла нас только парта.
— Скажите мне, мистер Поттер, как Вы могли не замечать то, что Вас пытали и не испытывать боли?
— Не знаю, Сэр. Я не могу ответить на этот вопрос.
Я внимательно смотрел на него, избегая смотреть в глаза. Еще месяц назад я узнал о том, что волшебники способны читать мысли. Для этого нужен либо зрительный контакт, либо специальное заклинание, так что я перестал вообще смотреть в глаза людям. А смотрел я чуть выше головы собеседника.
— И почему же, Поттер? Это так сложно, признать, что тебя пытают? Что над тобой издевается весь факультет? Что тебя хотят свести с ума от боли? Что ты слишком глуп и самонадеенен, чтобы попросить помощи у преподавателей?
— Если бы мне нужна была помощь, я бы обратился к своему Декану. Все, что происходит на моем факультете, это проблема нашего дома.
Он внимательно разглядывал мое лицо, пытаясь поймать мой взгляд. Значит, он умеет читать мысли. Я напрягся и перевел взгляд в стол.
— Хорошо, допустим, и почему же ты не обратился за помощью?
— Змеи не терпят слабости.
Он вздернул брови и посмотрел на меня более пристально.
— Откуда тебе знать, мальчишка? Со змеями говорил? — он ухмыльнулся при этой мысли. А я уже знал, что мое умение порицается в волшебном мире, и пожал плечами на его замечание.
— Что Вы, Сэр. В моих предках не было Слизеринов.
Он улыбнулся на мое замечание.
— В общем, я хотел бы тебе помочь.
— Директор приказал?
— Нет, он не знает о моей инициативе. Директор не разрешает вмешиваться в дела учеников, пока они не попросят помощи.
— Но я не прошу, — подметил я.
— Я знаю. Но это будет не совсем помощь. Ты лучший ученик первого курса и тебе явно скучно на моих занятиях. Я бы хотел дать тебе несколько дополнительных уроков.
И тут я не выдержал и взглянул ему в глаза. Его губы расползлись в улыбке, а в моей памяти промелькнуло несколько картинок с пытками. Я закрыл глаза, прерывая это. Смотря в парту, я поднял рюкзак и поднялся со своего места. Я повернулся к выходу, и, не открывая дверь, обратился к профессору:
— Я буду с вами заниматься до тех пор, пока мои мысли принадлежат только мне. В противном случае, Вы будете первым человеком, на которого я пожалуюсь в своей жизни.
Он засмеялся, а я спокойно вышел за дверь. Это было очень странно. Я так и не смог понять, зачем ему меня учить, когда он выделял Слизеринцев, а значит, он явно на их стороне, а не моей. Что же мне делать?
Комментарий к 4 глава.
Да простят меня Великий Автор и верные читатели!
Я страшно извиняюсь за то, что я “внезапно” пропала. Просто я всю неделю(кроме понедельника) приходила домой в шесть. И время было только на уроки. А я теперь еще и на концерте школьном играю…