Зазвонила вторая линия.
– Влад! Пока! Я забыл мне на радио надо.
– Удачи!
Я действительно забыл о визите на радио и свидание с той журналисткой, которая так прикольно ежится на стуле...
Телефон снова что-то прислал. На этот раз кое-что приятное: Ольга себя сфоткала в новом белье с подписью "Нравится?". Подтекст сразу ясен, если да – то скинь деньги. Я сразу спросил: "Сколько?"
Пришло сердечко и немного цифр.
"Нормально! Бери! Вечером будешь без него..."
Снова сердечки и губки. У Ольги хорошая черта характера – она лаконичная. Деньги!
Интервью прошло непонятно. Слишком переволновался, глядя на то, как ведущая постоянно играет со своим кулоном на шее и раздвигает ноги.
Пригласил ее на кофе. Она согласилась.
Заказал ей десерт с навороченным названием "кракиан ..."
Журналистка как-то странно хохотала и бегала глазами по окружающим, отмечая кого-то из тусовки. Мне было все равно.
Через пять минут осознал, что совершил ошибку. Не цепляет. В отель с ней не поеду.
Посмотрел на часы. Уже семь. Поспать сейчас не удастся, надо продержаться до десяти.
Через двадцать минут устал от ее громкого голоса, положил салфетку на стол.
– У меня важная встреча. Вынужден вас покинуть. Вы больше ничего не желаете?
Она смотрела на меня растерянно и по-детски хлопала наращенными ресницами. Явно у журналистки были другие планы.
Я проводил ее до такси. Понял, что отпугнуло меня – слишком большой рот, который много говорит.
Я посмотрел на небо и решил все же заехать к Лехе. Тот уже пил со стриптизершами. Посижу немного и домой…
ГЛАВА 4 (1) МИЛА
МИЛА
На ватных ногах я вышла из кабинета.
Это было сложнее, чем сдать госэкзамены в университете и получить красный диплом.
Митрохина, конечно, очень мощная. И такая холодная. С ее лица, словно стерли все земное. И оставили одну недосягаемую красоту.
Ее ничем не пробьешь. Она людей насквозь видит. Хочу быть такой же...
Дверь за мной тут же приоткрылась. Вышел Михаил и пригласил следующую. Пришлось пропустить еще одну кандидатку… Пофиг…
Я еще немного постояла, растерянно кивнула девушкам “удачи” и направилась к лифту.
А этот, кандидат с рубашкой... Черт! Ну надо было так вляпаться... Я думаю, что он слишком молодой для такой работы. И ничего идейного, властного и сильного я в нем не обнаружила. Сплошная показуха и презрение с необоснованным высокомерием.
Если бы не Митрохина я бы сама отказалась от какой работы.
Вернулась в свою кофейню. Заказала салат.
Меня душило все еще волнение и какой-то чувство схожее с разочарованием, оттого и кусок в горло не лез. Я вяла ковыряла вилкой листья салата.
Позвонила мама.
– Как все прошло? – весело начала она.
Я тяжело вздохнула. Никак…
– Не знаю... так себе...
– Думаешь – не возьмут?
– Мам, ну говорю, что не знаю... Может и не возьмут. А может и возьмут…
Я вспомнила как облила рубашку кандидату. Блин!
– Ты у меня умница и красавица – это они тебе не нужны. Давай уедем куда-нибудь на неделю в отпуск? Мне нужно отдохнуть...
От чего? От отдыха с Джеком на диване! Мать совсем оторвалась от реальности.
– Мама, мне работу надо искать, а не с тобой по Европе ездить...
– Как депутат? Еще один старый и уродливый? Не хочу, чтобы тебя лапал толстый и лысый дядька...
– Ты сейчас описала своего мужа... – съязвила я.
– ...хм… не хами…
Мать на другом конце тут же замолчала.
Я почувствовала себя виноватой и решила немного сгладить разговор.
– Нет, кандидата даже очень молодой и даже очень … красивый... – промямлил я.
– О-о-о, это когда же молодые и красивые стали интересоваться работой?! – ее голос смягчился. – Ну, если молодой и красивый, то можно и поработать... Скинь фото. Хочу глянуть?