- У тоби сотовый з собой? - деловито осведомился Тарасик.
- Да какой сотовый? Меня же с работы выгнали! До него ли мне было! А у тебя нет?
- Откуда? - пожал плечами Поддавал-пил. - В мэнэ Регина чуть ли не усю зарплату штрафами вычитает - то за воровство, то за порчу имущества. На водку грошей не хватает, який тут мобыльник? У мэнэ його отродясь нэ було. Збигай позвони, а я пока постэрэжу твоего покойника - вдруг вин из дому выйдэ.
- Ни за что, - покачал головой Паша. - Сторожить его я буду сам. Сейчас напишу тебе телефон Чупруна. Не найдешь автомат поблизости - сгоняй к Киевскому вокзалу - уж там-то их полно. Только быстро.
- Считай, що я вже воротывся, - пряча в карман бумажку с номером, сказал Тарасик.
Дрожа от переполняющего его охотничьего азарта, майор принялся шагать взад-вперед перед запертой дверью подъезда. В его воспаленном мозгу мелькали картины сладостного примирения с генералом Запечным. Пусть только покойник выйдет на улицу! Тут-то Паша с ним и разберется по-свойски. Мало не покажется!
Увлекшись мечтами о счастливом безоблачном будущем, Зюзин так и не удосужился задуматься о том, каким образом отправленный на вскрытие труп ухитрился не только воскреснуть, но и неким чудесным образом сбежать из прозекторской. Возможно, тут сыграл роль пережитый Пашей стресс, а также принятая в связи с вышеупомянутым стрессом избыточная доза алкоголя.
Зюзин в четвертый раз прокручивал картину триумфального возвращения в отдел по выдаче прав, когда наверху раздался звон бьющихся стекол и сразу вслед за ним протяжный, исполненный ужаса крик.
Задрав голову, майор успел заметить, как ночной сумрак метеором рассекло белесое пятно, а в следующий момент асфальт у его ног содрогнулся от мощного удара. Оцепеневший от ужаса Паша перевел глаза вниз, на содрогающееся в предсмертных конвульсиях тело.
Темные пятна крови покрывали светло-кофейную ткань пальто. Из уголка искаженных страданием губ лениво ползла буроватая струйка.
Время замедлило свой бег, почти остановилось. "Дежа вю", - мелькнуло в голове у майора. Он потерянно наблюдал, как стихают конвульсии, как замедляет свой бег тонкая бурая струйка, понимая, что кричать и звать на помощь бессмысленно.
Преодолевая предательскую слабость в ногах, Зюзин наклонился и, отогнув воротник пальто, нащупал сонную артерию. Пульса не было, так же, как в прошлый раз.
Его покойник снова был мертв.
* * *
Колюня Чупрун закрыл глаза и снова их открыл.
- Твою мать! - озадаченно ругнулся он, убедившись, что скульптурная группа "майор Зюзин, склонившийся над телом бельгийского атташе" отнюдь не плод его воображения.
От звука его голоса Паша испуганно вздрогнул и, потеряв равновесие, чуть не свалился на труп.
- Колюня! Уже! Вот это оперативность! Раскрыв объятия, майор бросился на широкую грудь приятеля.
- Что значит "уже"? - уточнил опер, утешающим жестом похлопывая Пашу по спине.
- Как - что? - не понял Зюзин. - Тебя же сюда позвал Поддавал-пил. Вот я и удивляюсь, что ты так быстро примчался.
- Никто меня сюда не звал. Я сам приехал.
- Как же так? Тарас минут десять назад побежал к автомату, чтобы позвонить тебе на сотовый.
- На сотовый? Ах, черт! Совсем забыл! Я отключил его на время допроса и, кажется, забыл включить. Чупрун извлек из кармана трубку.
- Так и есть. Отключен.
- А как же ты сообразил сюда приехать?
- В гости к твоему вчерашнему покойнику. А этот откуда взялся? Коллекционируешь ты их, что ли?
Высвободившись из объятий Паши Зюзина, опер наклонился и внимательно вгляделся в лицо трупа. Первое впечатление не обмануло. Это действительно был Шарль Айм.
- Твою мать! Но ведь это тот же самый покойник! Это же он, да?
- Он, - убежденно подтвердил майор. - Провалиться мне на этом месте, если не он. Что ж я теперь, каждый день буду на этого жмурика натыкаться?
- Но как такое может быть?
- Ты меня спрашиваешь? - майор тоскливо посмотрел на приятеля. Слушай, а вдруг он меня преследует? Это может быть нечто вроде профессионального проклятия. Спелеологов достает белая женщина, альпинистов черный скалолаз, за моряками гоняется "Летучий голландец", а за мной - вот этот урод. Я и в кино нечто подобное видел.
- В кино ты еще не такое увидишь, - проворчал Колюня.
В оборотней, вампиров и воскресших покойников Чупрун не верил, но все же ему было как-то не по себе.
- Одного не могу понять, - размышлял вслух Паша. - Как этот тип ухитрился выбраться из морга, прийти сюда, а потом вывалиться из окна?
- Так он вывалился из окна?
- Вон из того, наверху. Видишь, там стекла разбиты!
- Пятый этаж, - машинально. отметил опер. - Твою мать! Так это ж его квартира и есть! И давно он оттуда вылетел?
- Да нет. Совсем недавно. За минуту или две до твоего появления.
- А из подъезда кто-нибудь выходил?
- Вроде нет... Ты хочешь сказать?..
- Ты правильно понял. Убийца все еще в доме. Чупрун выхватил пистолет и бросился к подъезду.
- Оставайся здесь. Сторожи тело, - крикнул он. Высадив выстрелом замок, опер распахнул дверь и вбежал в подъезд.
- Мамочкы мои! - вернувшийся с задания Поддавал-пил изумленно всплеснул руками. - Твий покойник, що, зновудуба дав? Дивное в нього, треба сказати, хобби. А у Чупруна тэлэфон нэ отвечае. Так и нэ дозвонився до нього.
- Чупрун уже приехал. Он в доме, убийцу ловит, - взволнованно объяснил Зюзин. - Пойду помогу ему. Ты стой здесь, сторожи жмурика. Главное - никуда не отходи, а то как бы этот гад опять не ожил.
- Нэ бойся, в мэнэ нэ оживэ, - заверил Тарас бегущего к подъезду майора.
* * *
Распахнув дверцу служебного сейфа, полковник O6рыдлов вынул из него бутылку водки, задумчиво повертел ее в руках и тяжело вздохнул.
- Чем дальше в лес, тем толще партизаны, - мрачно подытожил полковник Обрыдлов и разлил водку по стаканам.
Делал он это вдумчиво и профессионально, выверив угол наклона и внимательно подсчитывая "бульки". В результате уровень алкоголя в стаканах Колюни и полковника оказался совершенно одинаковым - хоть мензуркой меряй.
Подвинув оперу его стакан, Иван Евсеевич посмотрел на часы, висящие над дверью его кабинета. Стрелки показывали половину первого ночи.
- Опять жена головомойку устроит? - перехватив .тоскливый взгляд начальника, сочувственно осведомился Колюня.
Иван Евсеевич только горестно вздохнул и махнул рукой.
- Ну вот, никак нет повода не выпить, - обреченно заметил он и залпом опорожнил стакан.
Чупрун последовал примеру шефа, смачно крякнул, занюхал водку рукавом и удовлетворенно похлопал себя по нависающему над штанами животу.
- Эх, хорошо пошла, проклятая!
- Теперь докладывай все внятно и по порядку, а то по телефону я толком ничего и не понял, - потребовал полковник. - Паше Зюзину снова подбросили тот же самый труп?
- Такой же, но свежий, - пояснил Колюня. - Вчерашний лежит в морге, я на всякий случай проверил.
- Майор что, клонирует этих покойников?
- Он считает, что это профессиональное проклятие. Знаете, у моряков "Летучий голландец", у спелеологов - белая женщина, у...
- А у "гиббонов" - полосатый "Мерседес", но никак не сотрудник бельгийского посольства, - прервал опера полковник. - Ты с мистикой-то завязывай. Давай только конкретные факты.
- С чего начать - со второго жмурика или с голубых трусиков? - уточнил Чупрун.
- Каких еще трусиков? - в столь позднее время Иван Евсеевич плохо соображал.
- Ну с тех, кружевных, что были в кармане первого трупа. Кстати, у второго тоже не оказалось при себе никаких документов, правда, и женского белья у него не обнаружилось.
Обрыдлов болезненно поморщился.
- Я же просил - по порядку, а то с твоими трупами и трусиками я окончательно с ума сойду.
- Ладно, - согласился Колюня. - По порядку так по порядку. Следуя твоему распоряжению, я поехал в Рузаевку, чтобы расспросить, не знает ли синяевская братва что-либо насчет подброшенного Паше покойника. В "Космосе-2" я встретил Дениса Зыкова, того самого журналиста, что помогал нам в расследовании убийства генерала Красномырдикова.
Парень уже был в курсе событий и рвался в бой - вот я и оставил ему две фотографии: на одной был изображен убитый, а на другой - обнаруженные в его кармане трусики. Подумал - чем черт не шутит, - энергии у парня много, да и талант сыскной есть, вдруг что-нибудь да накопает. И, как ни странно, Денис снова нас обошел.
Он позвонил мне около девяти вечера и сообщил, что в данный момент невеста и любовница Пашиного покойника отрабатывают друг на друге приемы рукопашного боя в ночном клубе "Лиловый мандарин". Я находился неподалеку, минут через семь был на месте и приступил к допросу девиц, которых к тому времени, хоть и не без труда, удалось разнять.
Как выяснилось, убитого звали Шарль Айм. Тридцать шесть лет, холост, атташе бельгийского посольства.
Алиса Гусева, невеста Шарля, изучив фотографии, пришла к выводу, что трусики, обнаруженные в кармане ее жениха, принадлежали Наталье Лигановой, ее подруге, из-за чего, собственно, между ними и вспыхнула драка.
В день убийства Гусева рассталась с женихом около десяти вечера, после чего отправилась в "Лиловый мандарин". Ее алиби подтвердили свидетели.
Лиганова настаивает на том, что не видела Шарля в тот день, но, похоже, врет: нервничает, глаза бегают да и алиби у нее более чем хлипкое. Вызывает сомнение и то, что атташе стал бы долгое время таскать в кармане предмет ее гардероба. Скорее всего у них было свидание.
Адрес убитого я узнал от Алисы и отправился к нему домой. Перед подъездом бельгийца я обнаружил Пашу Зюзина, стоящего над трупом Шарля Айма вернее, его двойника.
По словам майора, двойник Шарля вылетел через закрытое окно за минуту-две до моего появления и минуты через три после того, как он вошел в подъезд, так что самоубийством это быть никак не могло.
Дверь в квартиру атташе была открыта, все внутри перевернуто вверх дном. Преступник из подъезда не выходил - за подъездом наблюдали сначала Паша, а потом Тарас Гришко - знакомый майора. Скорее всего убийца скрылся через подвал - его дверь была открыта, замок в ней сломан, а вентиляционные отверстия там достаточно широки, чтобы в них мог пролезть человек.
Ни бумажника, ни документов у второго Шарля не оказалось, толькосигареты и зажигалка. Судя по идентичной внешности; это был брат Айма. Для того чтобы связываться с бельгийским посольством, время было слишком позднее. Это можно будет сделать прямо с утра. Думаю, что личность второго покойника мы установим без труда.
Подвал и квартиру мы опечатали. Завтра там поработают эксперты.
- Убиты два иностранца, мать их так, - простонал Иван Евсеевич. - Да еще дипломаты, по крайней мере один дипломат. И это после триумфального захвата банды особо опасных школьников и погрома, устроенного нашим спецназом в "Контрольном выстреле". Ты представляешь, что скажет мне завтра генерал Блудов?
- Не думай об этом, полковник, - посоветовал Колюня и подлил водки в стакан начальника. - До завтра еще надо дожить.
* * *
В семь утра Колюню Чупруна поднял с постели телефонный звонок.
- Ты не помнишь, на трусах была вышивка? --поздоровавшись, спросил Денис.
В отличие от измученного бессонной ночью опера журналист был полон сил и энтузиазма.
- Что? - очумело пробормотал Колюня. - Какие еще трусы, какая вышивка?
- Как это какие? - изумился Зыков. - Голубые, те самые, что у покойника в кармане нашли. У тебя, часом, не амнезия? Мне нужно знать, есть ли на них вышивка. Она должна быть в самом низу, на уровне наиболее ценимого мужчинами фрагмента женской анатомии. Может, там был гномик маленький вышит или кораблик?
- А почему гномик?
- Не знаю, может, и не гномик вовсе, а что-нибудь другое. Гномика я для примера назвал. Вспомни, а?
Чупрун потряс головой и энергично поскреб пальцами затылок, пытаясь возродить к жизни безнадежно сонный мозг.
- Вышивка, говоришь? Внизу? Черт, а ведь там действительно что-то было, маленькое такое, тоже, кажется, голубое, только тоном чуть потемнее, может, и вышивка. А с чего ты вдруг гномиков на трусах стал искать?
- Да так, версию одну хочу проверить.
- Ох уж эта молодежь! - Зевнув во весь рот, Колюня сел на кровати. - У меня дома есть еще несколько фотографий, может, на них эта штука и видна. Сейчас посмотрю. Подожди минутку.
Покопавшись в наваленных на столе бумагах, опер извлек снимки из папки.
- Есть! Точно! Это вышивка! - сообщил он в трубку. - Только не гномик, а крошечный голубой полумесяц. А в чем дело?
- То были трусики не Лигановой! Я знаю, кому они принадлежат! Жене одного бизнесмена, Андрея Сикор-ского. Он живет на улице Готвальда.
- Ну, ты даешь, брат! Откуда ты узнал про вышивку? Ты у нас, часом, не ясновидящий?
- К сожалению, нет, - засмеялся Денис. - Просто вчера вечером точно такие же трусики, только с бабочкой, а не с полумесяцем, подарил моей жене один бернский зенненхунд.
- Что, опять иностранец? Немец, что ли? - изумился Колюня. - И часто Кате делают такие подарки?
- Да нет, ты не понял, это не иностранец, а порода такая. Пес здоровенный, с теленка, черный с коричневыми подпалинами. Зенненхунды раньше в Берне бидоны с молоком на тележках перевозили.
- Вот это, я понимаю, эволюция! - восхитился Чупрун. - Раньше молоко перевозили, а теперь дарят шикарное нижнее белье приглянувшимся им блондинкам. Честно говоря, иногда я даже завидую братьям нашим меньшим.
- Обезьяна тоже в свое время взяла в руки палку, - заметил журналист. До сих пор последствия расхлебываем. Так вот, вчера моя жена пошла тренировать Штерна, бернского зенненхунда, к тому самому бизнесмену с улицы Готвальда. Штерну Катя понравилась, и он принес ей точно такие же трусики, как на фотографии, только напротив причинного места у них была вышита золотистая бабочка.
Андрей объяснил, что его супруга на всем своем белье вышивает своеобразные метки - крошечные розочки, бабочек, гномиков - они у нее в швейной машинке запрограммированы.
- То есть в кармане атташе были трусики не Лига-новой, а жены этого самого бизнесмена? - подытожил опер.
- Похоже, что так.
- А адресок этого бизнесмена у тебя найдется?
- Конечно. Мне Катя дала.
- Отлично! Продиктуй-ка мне его. В голосе окончательно проснувшегося Колюни звучал охотничий азарт.
* * *
Зенненхунд Штерн подозрительно обнюхал штанину Колюни Чупруна, но так и не понял, нравится ему этот мужчина или нет. Хозяин, стоящий у входной двери, явно нервничал, да и от незнакомца исходило тревожащее ощущение агрессивной настороженности.
- Умница, хороший пес, - опер почесал зеннен-хунда за ухом. - Значит, на таких, как ты, швейцарцы молоко возили?
- Почему вас интересует моя жена? Подозрительно осмотрев со всех сторон Колюнино удостоверение, Андрей Сикорский вернул его оперу.
- Мне нужно задать ей несколько вопросов.
- Каких еще вопросов? Вы что, подозреваете Инну в совершении преступления?
- Для начала я хотел бы с ней поговорить.
- Вы не увидите ее, пока не объясните мне, о чем идет речь.
Чупрун окинул бизнесмена задумчивым взглядом. "И чего я тут, в самом деле, китайские церемонии развожу, - подумал он. - Выложу все начистоту, и дело с концом. Все равно, рано или поздно он выяснит, что жена ему изменяет".
- Ответ, замешана ваша супруга в преступлении или нет, я смогу дать лишь после того, как осмотрю ее швейную машинку, - сухо произнес Колюня. Предъявите машинку добровольно или предпочитаете, чтобы здесь устроили обыск? Кстати, речь идет об убийстве, так что не советую чинить препятствия сотрудникам милиции.
- Убийство? - изумленно переспросил Андрей. - Какое еще убийство?
- Я тоже хотела бы об этом знать, - из комнаты выплыла зеленоглазая красотка с высокой грудью и пышными рыжими кудрями.
- Милицию по какой-то причине заинтересовала твоя швейная машинка, объяснил бизнесмен.
- В самом деле? - удивленно изогнула левую бровь мадам Сикорская. - Вы собираетесь предъявить ей обвинение?
- Сначала я предпочел бы на нее взглянуть.
- Ради бога.
С должным интересом осмотрев навороченный японский агрегат, Колюня пролистал инструкцию к его использованию и сразу же в разделе вышивок наткнулся на искомый полумесяц.
- Ага! - удовлетворенно произнес опер.
- Что - "ага"? - раздраженно поинтересовался бизнесмен.
Отвязаться от него не было никакой возможности, и Чупрун решил, что пусть Инна Сикорская выкручивается, как знает - в конце концов, речь идет об убийстве.