— Что нужно сделать, чтобы заставить тебя поверить, Лесрей? — спросила я.
Она вопросительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Я закрыла глаза, подавила свою гордость и опустилась на колени перед Королевой Льда и Пламени.
— Я не королева. — Я прорычала эти слова, только так я смогла выдавить их из себя сквозь стиснутые зубы. — Я перестала ею быть много лет назад. Моя дочь больше не королева. Йенхельм захвачен. Меня не волнуют заслуги или то, что я командую. — Я открыла глаза и встретилась взглядом с Лесрей. — Угроза реальна. Клянусь в этом. Прямо сейчас монстр поглощает Другой Мир, и, если мы его не остановим, он воспользуется великим разломом, чтобы проникнуть в Оваэрис.
— Пожалуйста, Лесрей, отбрось свою ненависть ко мне и помоги мне остановить этого монстра. — Я вздохнула. — Тогда ты можешь вернуться к попыткам убить меня.
— Мою ненависть к тебе? — удивленно спросила Лесрей.
Она повернулась к своей помощнице.
— Прикажи им опустить грузовую платформу. Отнеси меха и еду королеве Хелсене и ее людям. — Она снова перевела взгляд на меня. — Но они могут подождать в клетке, пока мы не договоримся.
Лесрей повернулась и зашагала прочь.
— Пойдем, Эскара. Нам с тобой нужно многое обсудить.
Я стояла и смотрела ей вслед, затем повернулась и уставилась на платформу. Я еще не полностью отказалась от своей гордости и не последовала за Лесрей по пятам, как собачонка. Я ждала, когда платформа опустится, пока не увидела, как из-за завывающего ветра в вышине выпала клетка. Я не могла хорошо разглядеть их с такого расстояния, но мне показалось, что Трис и его воины тесно прижались друг к другу, а Сирилет стояла в центре, там, где было теплее всего. Я и не знала, что моя дочь так плохо переносит холод. Но, с другой стороны, я еще многого о ней не знала.
Глава 32
Мы сидели за деревянным столом в ледяной комнате, Лесрей и я. Слуга, одетый в меха, принес вино. Я пригубила его, оно показалось мне странно острым, с привкусом виски. Я одобрила ее вкус, но не более того.
Я подождала, пока мы не остались одни в этой холодной, пустой комнате.
— Что под маской?
— Ты утверждаешь, что знаешь меня, Эскара, — сказала она. — Но ты не знаешь. Ты сама призналась, что ты больше не королева. Ну, а я королева.
— Справедливо. — Эта сучка была права, и я умоляла ее о помощи. — Что под маской, королева Алдерсон?
— Мое лицо. — Она пожала плечами. — То, что от него осталось. Я вижу, после экспериментов Лорана ты осталась невредимой, в основном. — Ее взгляд метнулся к моей лапе.
— В основном, — сказала я. Моя потерянная рука не имела никакого отношения к Железному легиону, но я не видела причин ее поправлять.
Она не боится. Сссеракис казался смущенным. Ни нас, ни того, что происходит. Это не похоже на фанатиков Джозефа. Она не приглушила свой страх слепой безмятежностью. Я думаю, она маскирует его.
Эмпатомантия. Лесрей имела установку на эту ненавистную школу магии. Я спросила себя, нашла ли она способ обратить ее на себя? Способ запретить эмоции, которые она не хотела испытывать.
Жестокость. Я не могу читать ее, Эска.
Я тоже никогда не могла. Одна из многих причин, по которой мы не ладили в детстве. Главная причина в том, что она все время пыталась меня убить.
Мы смотрели друг на друга, как игроки, пытающиеся разгадать ход событий по выражению их лиц. Я продержалась дольше.
— Допустим, я верю тебе, Эскара. — Лесрей начала барабанить пальцами по столу. — Допустим, я верю, что монстр, которого показал нам твой демон, реален. Чего именно ты ожидаешь?
— Твоей помощи в убеждении остальных. Полазийцев, пахтов, гарнов, Торгового союза. Всех. Они не станут слушать меня, но ты… тебе они доверяют. — Я усмехнулась. — Ты им нравишься, хотя я не могу понять почему.
Она перестала барабанить пальцами по столу.
— Я вижу, ты все еще не переросла свою детскую злобу.
— Мою злобу? Ты пыталась убить меня, Лесрей.
Она подняла бледную тонкую руку.
— Признаюсь, я это сделала. Один раз.
— Один раз? — Я могла припомнить, по крайней мере, пять раз.