— Да, — согласилась Сирилет. — Но я знаю о порталомантии больше, чем ты, мама. И я бы с радостью потерпела отторжение в течение нескольких минут, чтобы переместить нас в более безопасное место. Позволь мне помочь, сестра.
Кенто была выше Сирилет и смотрела на нее сверху вниз. «Нет. Ты сама стала причиной этого, Сирилет. Я не собираюсь рисковать и возвращать тебе твои Источники». Она отвернулась.
— Тогда сделай это сама, сестра. Я имею в виду, ты Аспект. Ты можешь использовать все школы магии. Используй порталомантию. Вытащи нас отсюда.
— Да, — быстро сказал пахт, подходя и становясь рядом с Сирилет. — Помочь пах выбраться.
Кенто уставилась в землю и покачала головой:
— Я не могу.
— Помочь пах выбраться, — повторил пахт.
— Она не может, — сказала Сирилет. — И она не позволит мне помочь.
Сссеракис хихикнул у меня в голове. Наша дочь — хитрая бестия. Я думала, что только я это поняла, но мой ужас тоже это увидел. Сирилет разыгрывала ситуацию, используя выживших. Она обрушила на нас Луну, создала эту ситуацию, убила десятки тысяч людей. И все же, используя опасность нашего положения, она пыталась выставить Кенто злодейкой и привлечь к себе союзников. Но с какой целью? Я не могла этого понять.
— Отдохните, — сказала Кенто. Она выглядела измученной. — Я защищу вас, если нападут какие-нибудь монстры.
На нас никто не напал, и это было чертовски хорошо. Мы все были измотаны. Я приходила в себя после отторжения Источника. Честно говоря, последние десять дней я чувствовала, что каждый день сама себя подталкиваю к пропасти отторжения. Я понятия не имела, как долго организм может выдерживать такое жестокое обращение и какой внутренний ущерб я могу себе нанести. Кенто ослабла. Я видела это по тому, как тяжело двигались ее руки, когда она не обращала внимания, по легкому волочению ног и по тому, как медленно, с трудом она моргала. Сирилет могла сражаться с мечом или посохом в руках, но у нее не было ни их, ни Источников — Кенто держала их при себе. Я не доверяла другим выжившим — они могли только бегать вокруг с криками и путаться под ногами. Я никогда не понимала, почему люди кричат при опасности. Если ты падаешь с обрыва, то вряд ли криком ты заставишь гравитацию ослабить свое неумолимое притяжение. Вопли, скорее, только разозлят ее и заставят тянуть еще сильнее. Сссеракис был нашим единственным вероятным защитником, но и у моего ужаса не хватило бы сил защитить нас всех.
Мы съели еще несколько кусочков мяса харкской гончей, наши запасы уже подходили к концу. У нас не было времени как следует его законсервировать, так что, скорее всего, оно скоро начнет портиться. Один из выживших, сумасшедший землянин, который все время бормотал о Создателе, сорвал оранжевый плод с дерева, под которым мы отдыхали. Прежде чем кто-либо из нас успел подумать о том, чтобы его остановить, он наполовину съел сочную зеленую мякоть под оранжевой кожурой и уже потянулся к одному из других, висящих пониже.
Сссеракис хихикнул. Этого вам лучше оставить здесь. Он уже мертв.
Я подошла к сумасшедшему дураку, выбила фрукт у него из рук и сильно толкнула его своим теневым когтем. Он отшатнулся, выплевывая проклятия и семена. «Что ты имеешь в виду?» — спросила я Сссеракиса.
Оставь его здесь, пока он не стал представлять опасность.
— Почему?
Или, что еще лучше, возьми его с собой. Это внушит всем восхитительный страх, когда он обратится.
— Обратится?
Когда же ты поймешь, Эска? Все в моем мире пытается вас убить.
Я доверяла своему ужасу, но не могла придумать, как оставить этого человека позади. Другие бы этого не приняли. И я уже знала: если я попытаюсь объяснить, что вселившийся в меня теневой монстр предупредил меня, что этот человек умрет, попытка не увенчается успехом. Земляне, пахты, гарны, муры — все ведут себя чертовски странно при мысли об одержимости, как будто женщины не вынашивают паразитов целую вечность. Позволь мне сказать тебе, что я предпочитаю быть одержимой, а не беременной.
Мы быстро двинулись дальше. Я открыла портал в странный форт с кровоточащими стенами. Гуль проскочил сквозь него и оказался на другой стороне. Мне пришлось подтолкнуть Кенто, чтобы заставить ее двигаться. Моя старшая дочь заснула стоя и вздрогнула.
Мы преодолели растрескавшуюся равнину за полдюжины прыжков. Вот такой она была ширины. Земля была покрыта сотнями колонн и пьедесталов, вокруг которых тянулись огромные овраги. Я заглянула за край, в глубину одного из оврагов, и увидела темноту, черную и беспросветную. Затем мое зрение изменилось, краски исчезли, а вместе с ними и мрак. Странное ночное зрение Сссеракиса. Ужас не различал цветов, но темнота не таила в себе ничего таинственного. Все было в оттенках серого, как и мир, в котором он родился. Внизу, на дне оврага, что-то двигалось, какие-то фигуры извивались друг против друга, как черви в ведре рыбака.