Справившись с первым потрясением, я, вдруг, поняла, что очень сильно зла. Да куда там?.. Я была в бешенстве! Никогда раньше не испытывала ничего подобного – всё внутри буквально вибрировало и рвалось наружу. Наверное, будь я зверем, сейчас бы хлестала себя по бокам хвостом и утробно рычала. И причиной такого состояния была даже не Вика, а непонимание всего происходящего – какой-то театр абсурда.
- Ника, детка, тебя никто сюда и не приглашал, - недовольно произнесла она. – Я вообще понятия не имею, как ты тут очутилась. Моей целью был брат, но никак не ты. Более того, я получила строгие указания на твой счёт.
Дима? Был целью? Указания на мой счёт? Ситуация перестала быть абсурдной и начала превращаться в зловещую. У меня даже волосы на затылке встали дыбом, и злость слегка поутихла, разбавленная недоумением. Но если я всего лишь стояла с открытым ртом, то Дима после этих слов сильнее притиснул меня к себе и даже попытался толкнуть к себе за спину.
- О! Как благородно! – Вика демонстративно поаплодировала. – Надо же, кто бы мог подумать, что всего один день вместе, и ты уже будешь её защищать! Мать была права…
- Ви, оставь её. Она не имеет ни малейшего понятия, где оказалась, – с угрозой в голосе произнес Дима, словно и не с сестрой вовсе разговаривал, а, как минимум, со своим злейшим врагом.
Но это я отметила лишь вскользь, потому что вновь начала злиться:
- «Она», между прочим, находится здесь и слушает вас! – процедила я сквозь зубы. Разговаривают так, словно я мебель! И тут до меня дошло. – Погоди, что значит, я не знаю, где нахожусь? А ты знаешь? – я отстранилась от Димы, переводя подозрительный взгляд с него на Вику и обратно. Кто-то из нас троих явно сошёл с ума и, чувствую, это не я, ведь тот, кто задумывается о здравости собственного рассудка, в принципе не может быть сумасшедшим, да? По крайней мере, так говорят. Что же касается этих двоих, то ничего конкретного я сказать не могла. Одного знала не больше суток, а вторую вообще мельком видела неделю назад на девичнике подруги. Аня тогда ещё назвала её «стрёмной девицей», вот только вряд ли сама понимала, насколько верно это утверждение. Бывает, что ты с первого взгляда невзлюбил совершенно незнакомого человека, хоть и не имеешь причин для такого отношения. Вот и мой случай с Викой относился к этой категории: я просто глянула на неё и поняла, что никогда в жизни не смогу назвать её подругой. И, судя по взглядам, которые она сейчас бросала на меня, чувства были полностью взаимны. Но в данный момент они меня совершенно не волновали, потому что, как оказалось, существовали проблемы и поважнее: – Дима, что всё это значит? Где мы? И почему ты и твоя сестра ведёте себя так, будто для вас это в порядке вещей?
Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и, заодно, унять начинающуюся головную боль. Но перед глазами одна за другой вспыхивали картины - ранее подмеченные мной странности в поведении парня. Ни паники, ни страха… лишь слегка недоумённое выражение лица и задумчивые взгляды.
- Потому что это, - Вика взмахнула рукой, обводя всё помещение, - и есть наша реальность. Настоящая. А не тот грязный мир, где живёшь ты!
- Замолчи, Викельна! – Дима так гаркнул, что окна в зале задрожали, а Вика сразу же замолчала.
Что же касается меня, то сделала ещё два шага назад. Мало того, что из милого сексапильного парня Дима вдруг превратился в сильного и уверенного мужчину, которому никак не могло быть всего двадцать с небольшим, так ещё и в ушах продолжало греметь произнесённое имя: «Викельна». И лучше бы я на самом деле сошла с ума, потому что сразу за этим в голову начали лезть самые бредовые мысли, а в горле застрял ком. Дима, видимо, осознал свою оплошность, потому что тут же повернулся ко мне и своим прежним, располагающим к себе голосом сказал: - Ника, позволь мне всё тебе рассказать и объяснить. Обещаю, как только ты успокоишься и присядешь, я отвечу на любые твои вопросы.
А у меня перед глазами замигала красная лампочка с надписью: «ОПАСНОСТЬ». Во-первых, этот тон мне не понравился и теперь казался фальшивым. За привычным фасадом рубахи-парня проглядывал некто, слишком опасный и куда более взрослый, чем виделось раньше. А, во-вторых, вдруг, захотелось прижаться к Диме поближе, сладко замурлыкать и свернуться калачиком у него на коленях. И это напрягало куда сильнее, нежели понимание, что друг, который вполне возможно и не друг вовсе, не тот, кем казался.