А меня… меня он всегда считал своим врагом.
***
Как же я была наивна! Оказалось, это не было самым ужасным, что он мог сделать.
Через два дня, очень спокойных мирных дня, за время которых не произошло вообще ничего из ряда вон выходящего, Альдо уехал встречать своих родителей, которые собирались приехать с побережья, где находились верфи фирмы «Ринальди».
Он должен был вернуться с минуты на минуту. Я приводила в порядок наш дом, выравнивала ряды подушек, сдувала едва заметные пылинки с полированной мебели, расставляла цветы по вазам, надеясь хоть в этот раз угодить своей злобной свекрови. Но поднявшись наверх в нашу спальню, чтобы переодеться во что-то скромное и приличное… обнаружила там… Давида.
Давида Третьякова. В нашей с мужем постели, по которой мажор разбросал лепестки красных роз. Голого. С бутылкой шампанского в руках.
― А я тебя заждался, непослушная девочка, ― парень открыл ее со звонким шумом и разлил напиток в два бокала.
Я стояла ни жива ни мертва.
Именно сегодня… Голый парень. В нашей постели!.. Мой бывший, чьим именем я назвала мужа в пылу страсти.
Голова закружилась. Я чуть не лишилась чувств… буквально.
― Ты как сюда попал?.. ― спросила приглушенным голосом, прижав руку к груди.
― Да без особых проблем.
Несколько секунд я не могла произнести ни слова.
― Ты как сюда попал?! ― наконец, выкрикнула в ярости.
― Узнал имя твоего мужа, нашел адрес. Подкупил вашу горничную ‒ всего и делов. Да ты залезай, ― кивнул на кровать, ― здесь места всем хватит!
Да, выстроить такой план ‒ вполне в его духе.
В панике заозиралась в поисках своего телефона.
― Я вызываю полицию! ― кричу, не зная, как выгнать мажора из своей постели.
― Ну, вызывай. А я скажу, что ты сама меня впустила!
Поднимется скандал… И что скажет муж, когда узнает, кто тут побывал в его отсутствие?
А если узнает, что мы с Давидом теперь учимся в одном университете?
― Третьяков, чего ты добиваешься? Между нами все кончено ‒ ты сам так решил!
― А разве не очевидно? ― улыбнулся своей фирменной наглой улыбкой… и встал с кровати, даже не потрудившись прикрыться простыней. ― Я хочу вернуть тебя, Ларина!
― Это больше не моя фамилия! Я замужем, можешь ты это понять или нет?
Боже, и все это именно в тот день, когда к нам должна приехать моя свекровь…
Тут до меня донесся шорох шин автомобиля моего мужа.
Нет, только не это!
Глава 4. Незваный гость
Подбежав к окну, увидела родителей Альдо, выходящих из его «Мазерати». Моих пафосных свекра и свекровь, для которых я и так была недостаточно хороша, просто потому что не была дворянкой-итальянкой… В ужасе прижала руки ко рту.
― Убирайся отсюда! ― снова повернулась к своему бывшему. ― Уходи через заднюю дверь, прямо сейчас!
― Ну, да. С чего бы мне это делать? ― двинулся мне навстречу.
― Мать твою, Третьяков… не подходи ко мне! И… Господи, прикройся чем-нибудь! ― закрыла глаза ладонью, чтобы не смотреть на его тело, мускулистое, поджарое, загорелое.
― Да что ты тут не видела? ― усмехнулся мажор.
― Если Альдо обнаружит тебя здесь, он убьет тебя!
Он только рассмеялся, нагло, с вызовом.
― Я рискну. Пусть обнаружит!
― Какого черта ты делаешь? Думаешь, если поссоришь меня с мужем, опозоришь перед его родителями, ты вернешь меня?
― А ты думаешь, верну, если не поссорю?
― Ты никогда меня не вернешь! Что ни делай, не вернешь! Мы расстались четыре года назад, а теперь ты просто приходишь в мой дом и на что-то рассчитываешь? Убирайся отсюда! Уходи!..
― Это ты только так говоришь, Ника, моя непослушная девочка. Постоянно говоришь, не то, что думаешь ‒ как будто я не знаю, ― подойдя вплотную, так, что до меня дошло тепло его обнаженного тела, провел кончиками пальцев по моей щеке.
Против воли я лишилась дыхания… но затем убрала от себя его руку и сделала несколько шагов по направлению к двери.
Это просто… какой-то абсурд! Одна случайная встреча в универе и, по мнению Давида, я его девочкой стала с какой-то стати? Даже для него это верх наглости!
― Я никогда не была твоей. Ты сам этого не захотел, Давид, ― наконец, взяла эмоции под контроль. ― Альдо все равно поверит мне, а не тебе, потому что он меня любит. Ты нас поссоришь, но я расскажу ему правду, и мы помиримся. Единственное, чего ты добьешься, это того, что он переведет меня в другой вуз, чтобы мы больше не сталкивались, или приставит ко мне телохранителя. Если ты этого хочешь, вперед ‒ оставайся в комнате, устраивай скандал.
― Всего один поцелуй, Ларина, и я тихо уйду через заднюю дверь, ― парень с улыбкой прищурил глаза. ― Я так скучал по твоим сладким губам… ты не знаешь, как.
Мое сердце предательски замерло… но в этот момент раздался звук дверного звонка.
― Мы это уже проходили. Помнишь наш первый поцелуй, который ты тоже выманил шантажом? Ты получил свое, но так и не выполнил обещание. Я теперь Ринальди. Ника Ринальди, ― произнесла с нажимом. ― Если останешься, точно никогда меня не вернешь ‒ мой любимый об этом позаботится. Смотри сам!
Быстро выйдя из спальни, я снова прижала руку к груди, чувствуя, как быстро колотится сердце. Мама дорогая! Господи, вот это ситуация!..
Я спустилась вниз по парадной лестнице, подошла к входной двери. От волнения мне стало трудно дышать. Одна мысль о том, чтобы впустить в дом злобную надменную мамашу моего мужа в тот момент, как наверху меня ждал голый Третьяков…
Нет, о чем он думал?! Для него все это игра, ему плевать на меня и мою жизнь, плевать на приличия.
Хочет встать между нами с мужем, поссорить нас?
Только через мой труп, эгоистичная сволочь!..
Дверь открылась до того, как я успела взяться за ее ручку ‒ припарковав машину, муж присоединился к родителям и воспользовался своим ключом.
― Что же ты не открываешь, дорогая? ― выразительно округлив глаза, посмотрел на мое короткое открытое коктейльное платье, которое настоятельно просил сменить перед их приездом.
― Просто не успела, милый, ― натянула на лицо приветливую радостную улыбку, ― синьора Адриана, синьор Габриэль!
Называть его родителей «мама» и «папа» у меня язык не поворачивался, но расцеловаться с ними в обе щеки мне все же пришлось.
То, что к этому сказочному браку с богатым итальянским аристократом будет прилагаться вечно недовольная свекровь, я узнала незадолго до свадьбы (если честно, узнай я об этом до помолвки, никакой свадьбы могло и не быть). Его мать на целый месяц переехала в наш дом, чтобы «помочь» мне с подготовкой церемонии. И очень скоро я узнала, что я невежественная деревенщина без вкуса и мозгов.
Оскорбления она обычно прятала за предложениями помощи и типа комплиментами. «Давай я помогу тебе подобрать не такой ужасный парфюм», «Мой совет ‒ выбери другого визажиста, чтобы не быть похожей на парижскую путану», «Я всегда всем говорю ‒ может, и не семи пядей во лбу, и приехала непонятно откуда, зато личико милое. Моему мальчику нравится, это самое главное».
«Ее мальчик» и не думал вмешиваться, пытаться меня защитить ‒ и, по моему мнению, словно молча соглашался со словами старой мегеры. При ней я ему об этом ничего не говорила, а к тому времени, как высказывала свое недовольство наедине, он и думать забывал о том, кто и что обидное про меня сказал (тем более что напрямую она меня никогда не оскорбляла).
Но наверное, это просто было частью его воспитания, менталитета ‒ итальянцев часто называют маменькиными сынками. Как гласит известный анекдот, «Англичанин спит с любовницей, а любит жену. Француз спит с женой, а любит любовницу. Итальянец спит с женой и любовницей, а любит маму». В остальном Альдо мало походил на большинство представителей своей нации, даже слишком открытых, веселых и шумных, но эту черту явно невольно приобрел.
― Дорогая! ― всплеснула руками черноволосая женщина с тонкими губами и выразительными скулами, высокая, худая и словно высохшая на солнце, как чернослив. ― Как можно скорее поменяй экономку! Не справляется с работой ‒ окна все в пыли и грязных разводах, ― начала поучать прямо с порога.