Хмыкаю.
- Ты, как обычно, полна…
- Слушай, Лер. Эм…я не просто так звоню.
- Интересно. Передумала и хочешь вернуться… - тихо смеюсь, но сразу затыкаюсь, когда звучит ее серьезный голос.
- Лер, это серьезно.
Господи.
У меня сразу внутри что-то скручивается, словно я слышу свист того самого топора, который так отчаянно стараюсь игнорировать.
Нет-нет-нет. Какой бред. Хватит пихать свои подозрения во все места! Это уже попахивает клиникой…
- Что-то случилось?! Ты в порядке?!
Ольга вздыхает.
- Со мной-то да.
- А с кем нет?
Свист становится громче.
- Эм…короче, я знаю, что гонца плохих новостей обычно четвертуют, но… Я не могла не позвонить, понимаешь?
Еще громче.
- Оль, нет, я не понимаю…
- Короче. Эм. Я. Боже! - она рычит, ненадолго замолкает, но потом сдается, - Ты мне подруга, Лера. Наверно, даже самая близкая. Я уверена в тебе, ты же знаешь…Ты, Лера, сокровище. Честная и верная, и…
- К чему эти дифирамбы? - спрашиваю хрипло, а будто бы и не я вовсе.
Оля молчит еще пару мгновений. Вздыхает.
- Сядь, хорошо? Лучше присядь. Новости у меня - дерьмо, но я надеюсь, что ты тоже доверяешь мне в ответ, как я тебе. И ты знаешь, что я не стала бы страдать какой-то херней и пытаться…
- Оля!
- Я только что видела твоего Рому.
Сердце замирает.
Оля тоже замирает. И добавляет…
- Лер, он был не один…
Топор падает мне на голову.
Внутри - мясорубка. Руки трясутся. Горло сдавило. Я не могу ничего сказать, и кажется, что даже не могу вдохнуть, хотя делаю это слишком часто.
- Лер?
- Я…я здесь.
- Пожалуйста, прости, что я…я не знаю, стоило ли мне звонить. Если честно, я не хотела, но…потом подумала, что если бы ты моего видела и не сказала, я бы, наверно, сочла это за предательство и…Лер, прости, но он был с женщиной.
Я слышу в голосе своей подруги столько сочувствия, сожаления, желания разделить мою боль и помочь. При этом она звучит искренне, потому что и говорит она искренне. Оля права. Я тоже ей верю и знаю, что она не стала бы придумывать - это не такой человек. С таким человеком меня едва ли могло бы что-то связывать. Внутри сразу чуйка долбит, и все тут!
Господи…
- Я бы хотела ошибаться, но это точно он был, понимаешь? Мы поздоровались, а эта шалава…Лер, с такими бабами не дружат. Она вся из себя, ноги от ушей и сиськи навыкат…
- Оль, я перезвоню, - хриплю.
Оля тихо зовет меня снова, но нет. Нет, я не отвечаю. Я не могу.
Я не хочу спрашивать, где она его видела. Я не хочу знать, когда. Это уже неважно. Потому что я знаю…знаю…черт возьми, я все уже знаю, просто почему-то не могу себе в этом признаться.
Сука. Блядь!
Чертова слабачка.
И так липко на душе. Я же чувствовала, что что-то не так. Я знала. Я сразу это поняла, еще в модном ресторане «Перо». Но я так не хотела себе в этом признаваться…что он…он мог…мой любимый человек мог меня предать.
Все кости ломаются под гнетом такой простой правды.
Я не могу стоять и присаживаюсь на холодный пол. Лук на сковородки горит и шипит. А мне уже плевать…
Разум давит на сердце.
Я знаю, но все еще стараюсь не признавать этого…я не хочу это признавать. Он не мог…
Сейчас
Какой же жалкой я себя чувствую, когда осознание наконец-то догоняет мою душу. Рома сказал, что сегодня у него встреча с партнерами. Он будет поздно. Теоретически и не соврал, да? Но как же хочется сдохнуть.
А вчера я просила его провести со мной время…
Наша традиция с кинофильмами покрылась пылью. Мы перестали разговаривать. А я испугалась, и изо всех сил старалась делать вид, что ничего не происходит. Пыталась растопить лед, приезжала домой раньше, заводила разговоры…Господи, я скакала вокруг него ручной псиной, а вчера вообще! Предложила ему поужинать вместе…сказала, что соскучилась…
- Извини, - сказал он тихо, - У меня завтра важная встреча.
Тишина между нами стала острыми лезвиями. Мне снова хотелось сдохнуть, потому что я уже все знала. Женщина всегда знает, когда появляется другая женщина…
Вот такие у нас теперь партнеры. Замужние суки, которые в своей семье грязь наводят и в чужую лезут, чтобы и там наследить своими «ногами от ушей» и паршивыми сиськами.
Господи, кто бы знал, как я ее ненавижу…кто бы знал! Тварь…гребаная, наглая сука.
И его. Я ненавижу и его, но это другое чувство. Оно приносит мне боль. Если эту дрянь я ненавижу яркими салютами своей бешеной ярости, то его…я ненавижу с болью. С густыми муками, в которых тону и задыхаюсь…
Прикрываю глаза, проглатываю горечь и шепчу.
- Сатана отправляет меня в командировку.
- Что?
Рома поворачивается, я жму плечами и выдыхаю тихий смешок.