– А на какой ответ ты надеешься? – сказать правду вот так, в лоб, я всё же не решилась.
Хэмлин и глазом не моргнул, ответил быстро и чётко:
– На честный.
Логично. Я бы тоже ждала честности в такой ситуации. Да и в любой другой – тоже.
– Честный, значит, – пробормотала и прислонилась к спинке кресла. Попыталась расслабиться. Не очень-то у меня получилось, но я посчитала, что лучше уже рассказать хоть кому-то обо всём, что произошло, чем сильнее закручивать этот клубок лжи. А так как очереди из претендентов не имелось, то рассказать придётся муженьку.
– Если честный, тогда слушай.
Я начала сначала. Нет, не с того момента, когда родилась, скорее уж с того самого вечера, когда Ангелинка устроила пафосное собрание, чтобы выпроводить меня на пенсию. И об аварии, и о том, как очнулась в храме на скамье. Чуть-чуть даже про мир свой упомянула. И про отсутствие магии тоже. Почему сразу не призналась? Дайте подумать… Может потому, что повода для доверительной беседы как-то не нашлось? Да и любопытно мне было, что греха таить. Вот так живёшь жизнь и думаешь, что ничем-то тебя уже не удивить, а тут – бац! У высших сил, или кто там за это перемещение ответственен, появляются на тебя совсем иные планы. Дюже удивительные и красочные.
А потом всё как-то само собой закрутилось. Что клякса с требованием исполнить договор, что ребятишки, вдруг оказавшиеся на моём попечении, что вот он, муженёк, заявившийся тогда, когда его вообще не ждали.
Слова закончились и я обессиленно прикрыла глаза. Удивительно, но мне впервые со времени моей новой жизни, стало так легко и спокойно. Я больше не притворялась, не было на то нужды. Я могла дышать полной грудью. И даже страха не было. К чему бояться, если я ничего страшного не совершила?
Хэмлин молчал. Я приоткрыла один глаз и посмотрела на него – лицо его выражало глубокую задумчивость. Ну, если сразу же не набросился на меня с криками «Сжечь ведьму!», то уж теперь-то и подавно не ринется убивать. А что у него там в голове бродит, надеюсь, вскоре озвучит.
Я взяла чашку с остывшим чаем, отпила глоток и зажмурилась. Эх, сейчас бы бодрящий отвар Лили, который она мне делала, тогда бы жизнь заиграла яркими красками.
– Значит, – тихо произнёс муженёк, обратив на меня свой взгляд, – ты совершенно ничего не знаешь о том, что произошло?
Мне показалось, что в его голосе прозвучала надежда. То есть, его только это заинтересовало?
– Почему же, – пришлось его разочаровать, раз уж мы решили говорить честно, – в общих чертах знаю. Однажды ночью мне довелось беседовать с настоящей Аннэт. Но, честно сказать, я сомневаюсь, что девушка здорова, – сделала паузу и добавила, – в психическом плане.
– Беседовала? – Хэмлин уцепился за мои слова.
– Я-то спала, а она решила поговорить со мной по душам. Да и сон был какой-то странный, мутный, – я скривилась, вдруг вспомнив свои ощущения, после пробуждения. Казалось, что я вовсе не отдыхала. Бр… Не хотелось бы мне повторения такого «сна».
– Аннэт, – мужчина подскочил и взял меня за руку, потом покачал головой и исправился, – Анна, расскажи мне всё, что помнишь из того сна.
Если это так важно, то почему же не рассказать? Да и… Похоже, я рехнулась, но я наивно посчитала, что пока буду говорить, он не отпустит моих рук… Видимо, с молодым телом в комплекте воскресают и чувства, давно похороненные.
Глава 29-2
Ещё один рассказ занял от силы минуты три. Потому что говорить было особо-то не о чем. Та наша встреча не привнесла в мою жизнь ничего, кроме сумятицы. Да и говорила по делу Аннэт мало, ссылаясь на то, что посвящать посторонних в происходящее ей вовсе запрещено. Но Хэмлин слушал внимательно. К месту же, где я её видела, так и вовсе проявил особый интерес. Просил описать его снова и снова. Но я не отказывалась и не возмущалась, здраво рассудив – раз спрашивает, значит надо.
К слову, руку он мою всё же отпустил. Поднялся на ноги и принялся ходить из стороны в сторону, а когда я замолчала, то и он не решился нарушить тишину. Мы вернулись в исходную позицию, но меня она вовсе не устраивала.
– Может быть, скажешь что-нибудь? – попросила, глядя на то, как он застыл, словно каменное изваяние.