Удивительный она, всё же, человек. Так легко говорит о том, о чём и думать-то страшно.
Я облокотилась на спинку кресла, копируя позу маменьки и уточнила:
– А роль палача принадлежит мне, да?
Тут Маргарет не выдержала, подскочила с места, чудом не растянувшись на полу из-за подола платья, что так не вовремя подвернулся ей под ноги и принялась шипеть:
– Хватит строить из себя дуру, Аннэт! Всё было обговорено тысячу раз, так почему же… – она запнулась, посмотрела на охранников, что истуканами стояли у дверей и, понизив голос, добавила: – Почему ты ещё не выполнила свою часть сделки? Неужели так понравилось раздвигать ноги перед этим гадом?
Ну, знаете ли! Это переходило все возможные границы! Я уже открыла рот, чтобы сказать всё, что думаю об этой противной особе, но… Вновь закрыла его. Если бы я была Анной Степановной, то не стерпела бы такого оскорбления, вот только я была Аннэт. И Маргарет считала, что говорит именно с ней. А моё изменившееся поведение списала на мнимое заступничество мужа. Наверное, несмотря на неистовый ужас, что так легко читался в глазах Аннэт, матушка знала, что дочь способна дать отпор.
Пришлось подстраиваться:
– А если и так? Что ты мне сделаешь? Я жена герцога Уилбурга, и он сделает всё, – тут голос немного меня подвёл, дрогнул, но я упрямо продолжила, – чтобы защитить меня.
Маргарет буквально упала обратно в кресло и то с натугой заскрипело. Её глаза расширились от удивления, но она довольно быстро взяла себя в руки. Запрокинула голову и громко рассмеялась, отчего тучное тело затряслось, заколыхалось, а на шее выступили красные пятна. Она смеялась всё громче и громче, пока, наконец, не замолчала так резко, что теперь уже стало страшно мне. Я подобралась, трусливо оглянулась на охранников, проверяя, на месте ли они, и выдохнула с облегчением заметив, что и их привлёк этот ненормальный смех.
Мужчина в годах встретился со мной взглядом, как бы спрашивая, всё ли у меня хорошо, а получив утвердительный кивок, вновь отвернулся.
– Сколько я ни учила тебя, а всё без толку. Как была глупой, так и осталась, – она поджала губы, состроив настолько отвратительную физиономию, что я снова вздрогнула.
– Может быть, учи вы меня несколько иначе, – тут я сделала особое ударение, – вышло бы больше толка, чем сейчас?
Огонёк, загоревшийся в глазах этой грымзы был, поистине, адским. Похоже, она под «иначе», явно, поняла что-то своё.
– Может быть, – согласно кивнула она и завозилась, с кряхтением поднимаясь с кресла. – Я тебя услышала, Аннэт. Посмотрим, что тебе даст твоя уверенность в защите мужа.
Больше она ничего не сказала, направилась к двери, но остановилась напротив меня и прошептала:
– Ты сделала неверную ставку, дорогая…
Когда она вышла из комнаты, я буквально растеклась по креслу, потеряв разом все силы. Короткий разговор выжал из меня все соки, хотя, казалось бы, я всю жизнь общалась с разными людьми, но вот таких… Никогда не встречала. Было в Маргарет что-то тёмное, гадкое, настолько отвратительное, что я начинала понимать, почему Аннэт настолько боялась матери. Создавалось впечатление, что женщина не совсем здорова в психическом плане. А такие люди в гневе страшны…
Глава 35-2
Передёрнув плечами, я решительно поднялась и отправилась на поиски детей. Оставаться в гостиной больше не хотелось, почему-то после того, как ушла Маргарет, мне всё казалось, что за мной кто-то наблюдает. Но окинув комнату пару раз беглым взглядом, я никого так и не обнаружила. Решила, для верности, просто сбежать. Со всеми этими волнениями мне уже всякое мерещиться начинает. Хотя… Вспомнить ту же шепелявую кляксу, может быть, я не так уж и далека в своих подозрениях?
Словом, из гостиной я буквально выбежала и отправилась на поиски детей. Они, в полном составе, обнаружились на террасе. Сидели и что-то оживлённо обсуждали, правда шёпотом и постоянно оглядываясь, будто замышляли что-то.
Мои предположения оказались верны, потому что лишь стоило мне приблизиться, как они замолчали и сделали такой вид, будто вообще ничего не говорили и рассматривали цветущие кусты роз, или вон толстую муху, которая лениво перебирала лапами, ползая по накрахмаленной скатерти.
Распогодилось. Серые тучи расступились и землю, слегка смущаясь, озарили робкие солнечные лучи. Словом, всё вокруг выглядело обычно и даже приятно, что радовало, после сложных разговоров – и с маменькой и с Хэмлином. А ведь мне ещё и ночь предстояло как-то пережить… Эх, вот тебе и вышла на пенсию! Думала, отдохну, расслаблюсь, перестану беспокоиться по пустякам. Нет, справедливости ради, по пустякам я, действительно, беспокоиться перестала, но это только от того, что пустяки заменили гораздо более масштабные проблемы. Едва ли ни мирового масштаба! В который раз убеждаюсь, что мечтать нужно осторожно, или же формулировать чётко то, чего хочется.