– Трогай, – а когда карета медленно покатилась по тихой улочке, муженёк весомо добавил: – А вот теперь мы поговорим.
И почему мне в его словах послышался какой-то зловещий контекст?
Глава 17-2
Каков посыл – такова и реакция. Я отодвинулась к окну, вся подобралась, будто в самом деле собралась защищаться. И отнюдь не словами, если нужно и кулаки в ход пущу. Тут даже не важно, что у нас разные весовые категории, куда важнее была моя злость, которой, казалось, можно было легко раскидать с десяток таких нахалов, как Хэмлин.
Несмотря на то, что весь вид мой был далёк от спокойствия и благодушия, я уточнила несколько равнодушно:
– И о чём мы будем с тобой разговаривать? Я никаких правил, выданных тобой, не нарушала, жила себе тихо всё это время, никого не трогала…
Конечно, мои слова были лукавством. Ни о какой тишине речи не шло, да и в дела поместья я всё же вмешалась, вопреки приказу муженька. Но ведь он об этом не знал. Не знал же?
Вещать дальше о своей прекрасной жизни мне не дали, Хэмлин коротко усмехнулся и спросил:
– А как же разговор с мистером Коллинсом по поводу местного приюта? По мне это как-то не очень вяжется с «жила себе тихо всё это время».
Не выдержала, бросила на него злой взгляд и раздражённо повела плечами:
– То, что я захотела помочь приютским детям никак не портит великолепный образ герцогской супруги. Это благотворительность, а благотворительность, насколько мне известно, очень даже приветствуется среди таких снобов, как ты.
Ни один мускул не дрогнул на лице Хэмлина. У меня вообще складывалось впечатление, что вопреки тону и теме нашего разговора, он наслаждается каждым словом. И вот как его уколоть?
– Не хочу тебя разочаровывать, но ты тоже относишься к таким, как я, снобам, – герцог вальяжно раскинул ноги, так что одна из них коснулась моей ноги. Прикосновение было не то чтобы неприятным, скорее неуместным. Потому что одно дело делать вид при свидетелях, что я целую его, а совсем другое – находиться с ним наедине в карете. Да и для него я была супругой, пусть не очень-то и желанной, но всё же…
Мысли хаотично заметались в моей голове и я решила спешно пересесть на соседнее сиденье, но совсем не учла скорость движения кареты и ухабы, что имелись на дороге. Меня швырнуло в сторону, и вместо того, чтобы очутиться на безопасном расстоянии от мужчины, я оказалась сидящей на его коленях и довольно тесно прижатой к широкой, мускулистой груди.
В первое мгновения я задержала дыхание, да и сердце запнулось, замерло, будто испуганная птица в лапах хищника. Во второе, напротив, пустилось вскачь, так что стук его был слышен на весь салон кареты. И только в третье я трепыхнулась, пытаясь выбраться из стальных объятий, которые и стальными-то не были, а напротив, очень нежными и осторожными.
Последний раз меня так обнимали ещё в далёкой юности, да и… Нет, тогда руки принадлежали мальчишке, неоперившемуся юнцу, который только и желал, что забраться мне под юбку, сейчас же они принадлежали мужчине, имеющему на меня все права, но при этом даже не пытающемся принудить хоть к чему-то.
Последняя мысль приняла печальный оттенок, будто бы я ждала, жаждала даже этой нежности и прикосновений, но я её быстро отбросила. Не хватало ещё, чтобы на старости лет предаваться фривольным мечтаниям. Всему виной молодое тело, ему-то отнюдь не чужды мечтания о чём-то запретном.
Именно в этом я попыталась себя убедить и выдавить при этом тихим, но твёрдым голосом:
– Думаю, меня уже можно отпустить.
– А что, если я не хочу этого делать? – совершенно будничным тоном произнёс герцог.
От его слов я прикрыла глаза, стиснула зубы и процедила:
– Мои желания здесь не учитываются?
Хэмлин сразу же расцепил руки, чем я не преминула воспользоваться – упала на противоположное сиденье и окинула муженька презрительным взглядом. Но презрение сразу же потухло, потому что настроение его переменилось. Он больше не был похож на довольного жизнью кота, который объелся сметаны. На лицо мужчины набежала тень, губы он сжал в тонкую линию, да и в глазах поселился холод. Мне стало не по себе, я вдруг почувствовала что-то наподобие стыда и жалости… К нему? Странное чувство. Будто бы даже не мной испытанное, словно ощущения настоящей Аннэт смогли пробиться из глубин сознания.
– Прошу прощения, – для полноты картины, герцог ещё и извинился, чем окончательно вверг меня в шок. – Я повёл себя недостойно.