— В моем представление мастера кулинарного искусства имеют лишний вес, пробуя собственные сладости, — улыбается попутчик, имени которого я до сих пор не знаю. Он так и не представился. — А вы стройная и красивая девушка.
— Ну, в данный период не совсем, — меняю положение тела в попытке подняться на ноги.
Незнакомец подает руку и помогает встать, а дочь его продолжает уплетать торт, поглядывая на добавку.
— Как видите, я в положении.
— Этот вес не лишний! Он только красит вас.
— Вы льстите мне… — делаю паузу, — простите, не знаю вашего имени.
— Ох, мое упущение! Прошу прощения. Я Павел. Адвокат Фадеев Павел Николаевич. Моя визитка, на всякий случай, — протягивает мне глянцевую карточку, а сам дергает дочь за хвостик на голове. — Красавица, попка слипнется от чрезмерного употребления сахара.
— О нет! Протестую, — прямо как в суде восклицаю я и поднимаю крышку от торта, демонстрируя Павлу, — видите, специально написано: без сахара.
— Так не бывает, — смеется, а девушки, до сих пор сидевшие молчаливо, обретают дар речи:
— Мы тоже не верили поначалу, но так и есть: съедаем пирожные, торты и ни грамма лишнего веса. Девочке вашей не повредит. Зубки не испортит. Кушай, милая!
И вторую порцию ей на тарелочку. А та и рада: ложечка так и порхает в ее маленькой ручке. Невольно засматриваюсь на девочку, положив ладонь на живот, ощущая легкие толчки.
УЗИ подтвердило мою догадку: я ношу под сердцем сына. А Трофимов дурак, лишился наследника.
Опускаю голову, глядя на живот и охаю от досады: платье так и осталось с пятнами от пролитого шампанского. Теперь и по парку не погулять. Некомфортно!
— Девочки, я домой, наверное. Торт доедайте! И спасибо, что согласились прийти на съемку.
— Тебе, Маша, спасибо! Обязательно закажем еще те муссовые десерты. Вы тоже закажите, Павел! Вашей жене понравится.
Бросаю взгляд на него. Словно туча набежала: лицо у Павла ожесточилось, брови сурово сдвинулись. Шумно втянув воздух, он все же отвечает:
— Несомненно. Благодарю.
Но голос уже потерял тот бархат. Звучит резко, даже холодом повеяло. Чтобы разрядить ситуацию, достаю телефон и меняю тему разговора:
— Вызову такси. Пока дойду до выхода из парка, машина подъедет. На метро не смогу. Технический запах сразу тошноту вызывает. А на автобусе, боюсь, затолкают.
— Давайте, я отвезу вас домой, — тут же отзывается Павел, а взгляд снова прояснивается.
— Мне как-то неудобно. У вас дочь и…
— Но я ведь должен узнать, где мне забирать заказ, — находится с ответом Павел, а мне и крыть нечем, только разве что:
— Я оформлю доставку. Укажите дату и время, пожалуйста.
— Проблематично, Мария. Я весьма занятой человек: сбор информации для клиентов, встречи, защита в суде. Мне проще заехать самому за тортом и десертами.
— Тогда, я сдаюсь.
— Вот это правильно! Виктория, скажи: «Спасибо!», и поднимайся.
Девчушка вскидывает голову. Ротик чумазый, испачкан кремом и крошками от торта.
Я вынимаю влажные салфетки, опускаюсь на колени перед ней и аккуратно вытираю ротик девочке.
Ее большие выразительные глаза в обрамлении пушистых ресниц неотрывно смотрят на меня. Непроизвольно погружаюсь в них и улыбаюсь Виктории. Она в ответ.
Заправляю ей за ушко выбившиеся пряди и поправляю локон на детском плечике. Волосы мягкие на ощупь. Чуть оттягиваю колечко. Отпускаю прядь, и она тут же сворачивается в локон. Волосы Виктории совсем не как у Павла. Скорее всего, в маму.
Оборачиваюсь. Смотрю на него снизу-вверх. А он склонил голову и внимательно так наблюдает за нами.
— Спасибо, Мария!
— За что? — поднимаюсь.
Снова протянутая рука. Вкладываю в ладонь Павла свои пальчики, ощущая крепкую поддержку. То, чего не хватает в моей жизни. Да, сестра многое мне дает. Но Аннушке надо о себе подумать. Годы идут, а она одна…
— Как за что, Мария? За наблюдательность, за доброту. За вкусный торт.
— Вы еще не пробовали, Павел.
— Я уже весь в предвкушении! Когда будет готов заказ: торт и пирожные?
— Как только сдам контрольный торт на курсах и получу сертификат, сразу займусь вашими десертами. Пару дней подождете?
— Непременно, Мария! Идемте к машине. Виктория, а я так и не услышал…
— Че? А… Пасиба! Досиданя, — машет рукой девчонкам, я тоже, улыбаясь детскому лепету.
— А сколько ей лет? — спрашиваю, когда идем к выходу из парка. Вика идет посередине, держась за наши руки.
— Почти три. Еще плохо говорит. Поздно начала. Картавит немного.
— Ну, для этого возраста нормально. Еще успеет надоесть своими «Почему».