— Зато вы от меня отстанете… И ваше ЕГЭ мне тоже нахрен не нужно…
Да, он заранее знал, где будет учиться и к чему готовится. Математика и механика шли на ура, как и английский язык. А ничего другого ему не нужно. Пошла ты, мама, со своим театром… И все обиды Дина оставляла внутри себя.
— А танцевать научиться тоже не хочешь?
Сын почти что покрутил пальцем у виска, хотя и понимал, что ему предлагают не спортивные бальные танцы, а просто научиться красиво двигаться.
— Я знаю все, что мне надо знать.
— Только гитару не бросай, договорились? — выдала Дина грубо приказным тоном. — Ты слишком много потратил на нее времени и сил.
— Хочешь, чтобы еще больше потратил? — смотрел на нее сын взглядом отца. — Просто так? Иногда нужно уметь останавливаться. Жизнь, мама, одна. Тебе надо, вот ты и играй.
Ей не было нужно — ей было необходимо… Не хотелось идти к психологу, пить антидепрессанты и просто пить. Каждый день ведь за руль и на работу, которую никто не отменял. Это держало ее в форме, но полюбить ресторан у Дины так и не получилось. Кабак, а иначе она его в душе и не называла, не был ее. Ни по документам, ни по движению души: она наемный работник, ответственный, но и только. А вот в паспорте от электронного пианино написано ее имя.
И все же Дина упрямо уламывала сына приобрести в Штатах гитару взамен оставленной дома. Затащила его в гитарный магазин, где Артур покорно целых два часа доводил вопросами консультантов и пробовал на звук дорогие инструменты. В итоге психанул и попросил оставить его в покое. Не продавцам это сказал, а матери — мол, она хотела, чтобы он играл, а ему всегда хотелось разбить гитару о батарею. Отлично — вырос, пусть делает, что хочет. Да какие пусть… Делает, что хочет и так. Как она этого быка за рога схватит и к земле прижмет — и так довольно долго удавалось удержать Артура и за шахматной доской, и за гитарой. Без всякой помощи со стороны отца. И без слез — с ее собственной.
Отпустила ситуацию, решила, что теперь она может позволить себе занятия музыкой. Не может, а должна, чтобы не думать о том, что ее материнство подошло к концу, а впереди — новая попытка стать женой. Или пусть идет, как идет… Иногда происходит чудо: стоит только перестать решать проблему, как она разрешается сама собой. Через полгода Артур сообщил, что купил концертный Тейлор за две штуки баксов, папа разрешил. Дина чуть не выругалась в экран смартфона: не мог за пятьсот взять? Разгильдяй не дотягивает до концертного уровня, но... Хоть делом занимается. Но как выяснилось, последовал давнему совету бабушки и мамы — завоевывал авторитет среди сокурсниц с помощью музыки.
— Мама, они тупые… Они даже битлов не знают. Одна только сказала, что папа у нее что-то похожее слушал… Какой Дип-Перпл, нафиг… — жаловался сын в трубку, а Дине хотелось смеяться.
Играет, ведь играет…
И она играет — Город, которого нет Корнелюка. Сколько всего у нее больше нет… До счастья — один шаг, но этот шаг длиннее жизни.
На работу завтра не хотелось — хотелось поиграть с сыном, но не в игрушки, а услышать, как звучит дорогущий Тейлор в стенах обычной квартиры. Затем приготовить обед, домашний. Пообедать дома. Когда так редко удается поесть домашнего, готовка перестает раздражать.
Ресторан Роберт купил матери, чтобы та не скучала дома. Дина так никогда и не добилась от свекрови правды об ее отношении к ресторанному бизнесу. После развода и бегства в Питер, Светлана Львовна бралась за любую работу — курьером, менеджером по рекламе. Даже поваром пыталась устроиться, но не подходила по возрасту, предлагали только в посудомойки пойти. Впрочем, в то время даже туда могли попросить диплом о высшем образовании, и многие, увы, могли его предоставить.
Помощь пришла неожиданно и совсем не из тбилисской общины. Ей предложил работу владелец одного из ночных стриптиз-клубов, с которых она старательно трясла договоры на рекламу в местных газетенках. Он открывал еще одну точку в центре. В его мечтах крохотный подвал уже превращался в грузинское кафе, а кому это сделать с руки, как не настоящей грузинке?
Повезло, что мужик разбирался только в деньгах, но никак не в носах и разрезе глаз. Грузинка так грузинка, Светлана не обиделась. Не до жиру и обид, когда к концу месяца приходится отказывать себе в обеде, а иногда и в ужине, в пользу сына. А когда кафе решили продать вместе с ней, Светлана ушла, но висеть у сына на шее не захотела и начала искать работу. Снова любую.