Роберт вырвал лист из середины тетради и принялся старательно выводить грузинскую вязь — у него и кириллица была буковка к буковке.
— Почему так длинно?
— Я еще и фамилию написал, — ответил Роберт без запинки. — И свое имя тоже.
— Много пробелов.
— Нет тут пробелов.
— Есть.
— Я написал фамилию, имя, отвество, чтобы ты оценила всю красоту грузинской письменности. У обоих.
— Как это можно запомнить?
— Головой, — и Роберт постучал по ее голове, и это был первый раз, когда он прикоснулся к новому администратору.
И последний — на ближайшее время, и Дина не придала бы этому прикосновению значения, если бы вскоре не обнаружила в сумке этот свернутый листик, который сначала сунула в карман, чтобы показать соседке.
— Что тут написано? — спросила Маша, будущая Мари Руж.
— Мое имя.
— Имя ли?
Ей не понравился блеск в глазах подруги, и Дина четко повторила свой ответ и добавила:
— Я его на два года старше.
— И?
— Я его без году неделю знаю.
— И?
— Он мне не нравится. И вообще… Ну? Я не хочу лишиться работы.
— И это единственная причина?
— Маша, отстань!
Неделя прошла без всякого заигрывания со стороны Роберта, он не делал для нее никаких исключений, кроме варки кофе. Приказали угостить кофе, вот и выполняет — думала тогда Дина. И потом надумала показать исписанный листок Светлане Львовне.
— Роберт правильно написал тут мое имя? — спросила Дина выжидающе.
Мать Роберта долго смотрела на листок, точно вчитывалась в неразборчивую вязь.
— Со смыслом.
— Что он написал? — теперь уже любопытство взяло верх над страхом.
— Он прекрасен без прикрас. Это цвет любимых глаз. Это взгляд бездонный твой, напоенный синевой.
Дина не успела покрыться краской, Светлана Львовна спасла ее от еще большего позора.
— Это из стиха Тото Бараташвили. Их в школе заставляли учить его на грузинском и в переводе Пастернака. Боже мой, четыре года уже прошло, а он помнит.
— Разыграл меня, значит?
— Как сказать… Ты обиделась? На него не надо обижаться.
— Это я его обидела. Усомнилась в его хороших оценках, — выкрутилась Дина.
— Он их тут реально выгрызает. Мы к русским лучше относимся, чем русские к нам, — и тут же обняла девушку. Впервые. — Прости, Динка, я не должна была такого говорить.
Дина тоже ничего не сказала Роберту — не предоставилось случая, а потом как-то забыла высказать свое великое “фи”. И вот заработавшись в пятничный вечер до десяти собралась уходить.
— Мама велела проводить тебя до дома. Слишком поздно.
Провожатый вырос перед ней уже в куртке, тоже в черной кожаной, как у мамы, и в белой рубашке, в которой всегда работал.
Дина успела уже застегнуть свой плащ, прикидывая, успеет ли скопить на пуховик до наступления холодов.
— Это далеко.
— И что?
— Тебе уроки делать разве не надо? — уже выдала она с напряжением и издевкой. — Ты ж по субботам учишься. У вас не пятидневка.
— Мама сказала проводить, — повторил Роберт уже грубее.
— Скажешь маме, что проводил.
— Я не вру… Маме. Тебя кто-то встречает?
— Нет, — не стала Дина врать.
— Тогда что?
— Ничего.
— Раз ничего, тогда пошли.
Так и шли. Рядом. Столько лет, потому что мама велела.
Со временем Дина сообразила, что Роберт перевернул планы, которые строили Цируняны — сознательно или нет, вопрос до сих пор открытый. На зло ли? Или потому что Лия ему не нравилась.
В планы бабушки Вероники входила простая схема: Роберт женится на Дине, получает гражданство Российской Федерации, разводится, женится на Лии и решает ее юридический вопрос. В какой именно момент Роберт передумал разводиться, Дина не сумела понять, но явно не из-за рождения Артура он решил сохранить семью. Беременность не была случайной — у них получилось зачать только с четвертого раза. И как только живот дал о себе знать, Лию как подменили. Она начала хамить всем — не только Дине, но и самой Светлане Львовне, а через полгода выскочила замуж за полное ничтожество, но с российским паспортом. Однако зачем родила Веронику непонятно. Может, случайно залетела. Тогда почему не сделала аборт, раз так легко отправила на него дочь?
Дина не понимала ту семью, зато всегда знала, что будет завтра в ее собственной — то же, что и вчера, все шло своим чередом, не принося неприятных сюрпризов. Даже случайная беременность, неслучайное лечение и безуспешные попытки зачать второго ребенка не вносили особых корректив в жизненный уклад семьи Асоевых. Но тут неожиданно вырос Артур, слишком неожиданно.
10. Зернышко к зернышку
Дина вернулась домой, так и не дождавшись звонка от сына. В квартире тишина: дверь в комнату Артура по-прежнему закрыта. Если заснул, пусть поспит. Если просто занят, то выйдет к ней сам, когда захочет есть. На кухне чисто: не похоже, что он даже кофе себе сварил. Сама бы она еще один выпила, в кафе все не в то горло пошло. Глаза слипаются, а спать нельзя — она снова мама. Неожиданно. Приятно? Немного. После внутреннего опустошения она снова обрела смысл завтрашнего дня: план пока не четкий, но со временем прорисуется.