— Мог вообще не начинать! — огрызнулась Дина, пытаясь зацепиться взглядом за что угодно, только бы не видеть сыновьих глаз, которые он унаследовал от отца.
Да ничего в нем нет от матери — почему же виновата она?! Вот недавно Машка прислала какую-то статью про гены. Один профессор тридцать лет следил за разлученными близнецами и даже тройняшками, а в итоге, наплевав на разные условия взросления, природа оставила их поведение идентичным. Ну так пусть Асоев с себя спрашивает, не с нее!
Артур выругался, потом извинился, но лишь для проформы — выразил свое отношение к материнской фразе теми словами, которыми хотел.
— Только в идеальном мире с идеальными людьми нельзя ошибиться в выборе. И вообще откуда мне было знать, что у нее больные тараканы, а не просто американские? Они там у половины не по часовой стрелке крутятся, а наоборот — до тошниловки, уж поверь мне…
Чему тут верить?! Ну чему — не понимала Дина и кусала губы, чтобы не разреветься от сознания того, каким непутевым вырастила сына. Красивый — да, умный — да, наглый — и этого в достатке. Склонировала папочку, одним словом.
— Зачем спать с девушкой, от которой тошнит? — проговорила с гневной дрожью в голосе.
— А если другие не дают? Не давали, — Артур снова откинулся на спинку стула, но ног из-под стола не вытащил. — Мне целый год потребовался, чтобы ассимилироваться. Извини, мне было уже девятнадцать, а не тринадцать, как папе. Как часто вы занимались сексом в моем возрасте? Я что, из другого теста?
— Да нет… — Дина сжала на животе руки до боли, сердечной. — Из одного, из одного.
12. Дурак
Артур не сомневался, что мать тут в качестве шпиона — собирает информацию, чтобы просеить через сито своего женского пессимизма и передать отцу. После истории с Вероникой говорить с отцом напрямую получалось исключительно на абстрактные темы точных наук. Отец выделил время, в которое сын звонил ему с академическим отчетом. Что ж, думал Артур, это проверка денежных вложений — он и не мечтал, что отец удовлетворится оценками за экзамены, это успехи в музыке его никогда особо не интересовали.
— Ты играешь, потому что мать этого хочет, — сказал отец ему еще лет в двенадцать и добавил уже намного тверже: — И ты будешь играть, потому что мать этого хочет. Понял?
Он ничего не понял, просто подчинился и уяснил наконец, что его желания никого здесь не интересуют. Даже с Америкой родители решили за него сами — поучаствовать в этой авантюре он, конечно, согласился с большой радостью, потому что это был шанс свалить от родителей на безвозмездной основе. Поступи он в университет в Питере, никогда бы его не отпустили жить на съемное жилье. Пусть у родителей и была цель оградить его от общения с теми, кто кладет в зачетку деньги, на самом деле они избавляли его от своего тотального контроля, который порядком достал: туда не ходи, с этими не дружи, а это вообще тебя не касается…
Если бы для побега из родительской тюрьмы требовалось выучить китайский, Артур бы выучил его без проблем. Любить родителей нужно исключительно на расстоянии. Мать, правда, все равно оставалась в тягость со своими звонками — для нее каждый день нужно было придумывать какую-нибудь историю, с отцом держать связь оказалось намного проще. Для начала она случалась реже.
— Пап, ты там сколько на меня памяти аллоцировал?
Отец ничего не смыслил в программировании, но выслушивал все от начала до конца. Если бы не видеосвязь, Артур мог бы подумать, что тот поставил звонок на паузу и занимается своими делами. Нет, просто слушал молча, иногда кивал и всегда сохранял контакт глазами, который Артур очень не любил. Даже на расстоянии чувствовал отцовское давление. Впрочем, оно компенсировалось возможностью получения помощи с домашней работой по первому звонку — днем или ночью.
— Пап, я совсем дурак или это так просто решается? — сканировал Артур задачу и свое решение, чтобы отправить отцу в мессенджер.
И почти сразу получал в ответ:
— Дурак! Есть решение более простое и более красивое. Выбирай любое.
— Они его не поймут, — писал Артур в ответ на сообщение с прикрепленной фотографией исписанного листочка в клеточку.
— А ты сам-то понял? Ты для оценки или для знаний учишься?
— Для диплома, разве нет?
— Совсем дурак, что ли?
— Пап, как ты это все помнишь? Ты же этим не пользуешься?
— Ты думаешь? Думаешь, я не пользуюсь головой?
— Пап, ты же меня понял.
— Понял только, что ты балбес. Отдай профессору мое решение. Просто по приколу… Проверим реакцию.
— Пап, ты меня подставляешь.
— Кто бы говорил про подставы… — пожалуй, это был единственный раз, когда отец намекнул ему, что не простил за Веронику.