– Они уже идут. Я не парюсь по этому поводу. Уверена, что все сдам, потому что на хорошем счету в институте.
– Молодец, – он неловко прокашлялся. – Где думаешь работать?
– Ох, молчи, Женя, – Марина закатила глаза. – Голова идет кругом… от обилия заманчивых предложений.
Он не удержался и все-таки прыснул. Взгляд Марины сделался сердитым и колким.
– Ты думаешь, я перед тобой хвастаюсь? Тебе было любопытно узнать, как мои дела, и я отвечаю. Всего лишь! И чего у меня должны идти плохо дела? Ах да. Бывает несчастная любовь, и тогда ничего не радует. Но я-то не идиотка, чтобы снова и снова… вляпываться в это дерьмо!
– То есть… твое сердце закрыто для любви?
Марина презрительно фыркнула.
– Закрыто для любви… Как же тупо и пафосно сказано! Мое сердце закрыто не для любви, а для разных придурков. Которые не заслуживают, чтобы их любили и отдавали им свою душу. Что тут, черт возьми, непонятно?
– Да нет, все понятно...
– И зачем мне кого-то любить? Где здесь моя выгода? Ну, вот объясни мне! Ты – взрослый человек с серьезным жизненным опытом.
Она стукнула чашкой по столу и быстро обошла просторную квадратную кухню.
– Что ты все молчишь? – она посмотрела на него с вызовом. – Отвечай! В чем будет моя выгода, если я кого-нибудь снова полюблю? Только не надо мне впаривать, что не все измеряется деньгами. Слыхали мы эти сказки и даже велись на них. Были очень щедро вознаграждены.
Она рассмеялась, глядя на него весело и как-то совершенно беззлобно. Женя ощутил, как тисками сжимается сердце. Да, это точно конец. У нее нет ненависти к нему. Лишь презрение с оттенком жалости. Как к ничтожеству… Каким он и ощущал себя в эти минуты.
– Я не хочу любить, – философски продолжала Марина. – И даже не хочу, чтобы любили меня. Потому что здесь тоже нет моей выгоды.
– Почему же? – растерялся Женя. – Ведь это как раз то…
– Нет, – она посмотрела на него свысока. – Я вовсе не этого ищу. О, как ты примитивно и банально мыслишь! Поглупел, или я просто не замечала, что ты не очень умен? – она сделала паузу и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Мне не нужно любви, мне нужно, чтобы меня ценили. И не создавали проблем в виде ревности, нытья и прочих досадных явлений. Проще говоря, меня привлекает сотрудничество.
– Деловое, что ль?
– Ты зря усмехается, – парировала она, хотя он и не думал усмехаться. – Это лучше любви. И даже интересней.
Женя помолчал, допивая остывающий кофе. Неожиданно в уме всплыла фраза: «учителя хорошие были». Он не мог вспомнить, откуда это, и боялся ненароком вспомнить.
– Ну что ж, все понятно, – проговорил он. – Значит, ты теперь мыслишь так. А по каким критериям выбираешь мужчин?
Она улыбнулась с тайным торжеством, словно ждала этого вопроса.
– Прежде всего, это должен быть мужчина, который уже пережил пору бурных страстей. И теперь его тянет на шампанское вместо коньяка. А во-вторых, – ее глаза вспыхнули, – он должен быть не способен на предательство.
Женя призвал на помощь весь свой артистизм и сделал вид, будто удар попал в точку. Нехорошо было лишить ее этой радости. Хотя на самом деле стрела пролетела мимо. Ведь она же не оскорбила его намеком на то, что он есть и кем называл себя тысячу раз.
– Но ведь предать может и деловой партнер, – скептически произнес он, побуждая ее к новому выпаду.
– Может, – согласилась Марина. – Но я выбираю таких, что не предают.
– Тот мужчина, что подарил тебе эту квартиру…
– Он теперь мой друг, – она вся лучилась торжеством. – Уметь надо, Женечка! Красиво начать и красиво закончить отношения. Да и как он мог бы предать меня, если я не была ни его любимой, ни женой?
Она отвернулась к столу и тут же повернулась назад: так порывисто, что задела рукой свою чашку, едва не смахнув ее на пол.
– А твоей женой я была. Мы венчались в церкви!
В комнате повисло молчание. Марина бросала на Женю обвиняющие, презрительно-колкие взгляды. Он чувствовал их, хотя не смотрел на нее. Потом все же решился поднять на нее глаза. Марина на секунду прищурилась, затем удивленно усмехнулась, как будто не верила, что такие события могли происходить в ее жизни.