Женя шумно вздохнул, недоверчиво покачав головой.
– Вот как, – протянул он. – И давно это все началось?
– Два года назад. А ты и не замечал ничего! Хотя как ты мог замечать? Ты же весь в своей дурацкой рок-музыке, – она смерила его насмешливым взглядом. – Постоянно куда-то уезжал. Прошлым летом, когда ты на фестивале торчал, я успела сделать аборт.
– Что? – остолбенел он.
Ника усмехнулась – цинично, нервно и зло.
– Да. Мне уже двадцать восемь. Часики начинают тикать! Но родить от тебя – это означало «завязнуть». А у меня была цель.
– Почему ты не развелась раньше, черт тебя возьми? – в сердцах крикнул Женя. – Развязала бы руки нам обоим.
Ника снова посмотрела на него с вызовом.
– Догадайся! Это будет тест на то, конченый ты лох или нет.
– Я лох, потому что не изменял тебе? Имея кучу возможностей? О да, – кивнул Женя. – Это было непростительной глупостью! А почему ты не разводилась со мной, я скажу, – он глянул на нее с отвращением. – Потому что замужние ценятся выше разведенных. А у тебя еще и муж был человек необычный. Увести у такого жену – это круто. А разведись ты со мной… Ты бы стала обычной, средней женщиной. И такой, как этот, – он снова кивнул на особняк, – замуж бы тебя не позвал.
Он не сдержал мстительной улыбки, заметив, как ее лицо исказилось и пошло розоватыми пятнами.
– Средней женщиной, – с ненавистью процедила она. – Да ты на себя посмотри! У тебя даже нет своей хаты в тридцать лет. Живешь в подаренной предками. Ты только красоваться умеешь! Да и то…
– Я пойду, – бесстрастно перебил ее Женя. – А то уже не на шутку тошнит, знаешь ли. Что с разводом? Ты зачем-то в суд подала. Может, в ЗАГС поедем? Так будет быстрее.
– Незачем, – Ника бросила на него мрачный взгляд. – До судебного заседания осталось всего три недели. Вместо меня будет адвокат. Я надеюсь, все решится сразу?
– Даже не сомневайся.
Он прощально махнул ей рукой и пошел к машине.
***
Следующие три месяца Женя жил в состоянии депрессии и полнейшей апатии ко всему. Любить Нику он больше не мог, ибо она теперь вызывала у него отвращение. Но боль от ее предательства душила его. Лучше бы она промолчала про свои измены и аборт. Зачем она сказала об этом, вывалила на него эту грязь?! Видимо, опасалась, что иначе Женя не отступится. Будет искать встречи, пытаться вернуть ее… Коротко говоря – мешать ее новой жизни. Нужно было так сделать, чтоб не захотел. Стать для него мерзкой и презренной. Ника достигла цели. Но боль не уменьшалась от сознания того, что он потерял то, что не жалко было потерять.
Да и как не жалко? Они были вместе пять с половиной лет, считая с того времени, когда у них только завязался роман. Ника давно стала для Жени родной, была ему ближе, чем мама. Он ей доверял, считал порядочной женщиной. А она предавала его два последних года, по сути – притворялась женой. Жила с ним и попутно искала жениха. А если бы не нашла? Он бы так и не знал, что его держат за лоха?! Даже страшно представить.
Страшно, стыдно, противно. И ужасно, нестерпимо обидно! Он не был идеальным мужем и, наверное, не подходил Веронике. Ну, так надо было разводиться по-честному, а не красть его месяцы и годы. Можно подумать, что ему не хотелось других женщин. Не хотелось, потому что он на них не смотрел, а не потому, что Ника была лучшей.
Не успел Женя развестись, как женщины стали находиться сами, без усилий с его стороны. Симпатичные, неглупые, добрые, готовые на любые услуги. Но секс с ними почему-то не доставлял радости, а близость не согревала. К тому же они так и норовили душевно поговорить с ним и выразить сочувствие. Но как раз этого Женя не хотел. Точнее – не выносил. В нем закипала злость, когда он ловил на себе сочувственный взгляд. А уж если кто-то начинал говорить ему ободряющие слова, Женя приходил в бешенство. Как назло, у них с Никой был общий круг знакомых, потому что она работала в СМИ и вела музыкально-театральную рубрику. И конечно, все знали, что Ника променяла его на какого-то крутого богача. Пришлось максимально ограничить общение и с дамами, и с друзьями, и с родителями. Под конец общение свелось к посиделкам с гитаристом Виталиком из его группы. Тот оказался самым деликатным из всех и ни разу не выразил сочувствия, за что Женя был ему очень благодарен.