Сейчас планировались съёмки сцены между Эл и Макс в AV клубе. Сэди уже минут пятнадцать, как ушла на площадку — она целое утро жаловалась на то, что всю ночь плохо спала и совсем не выучила сценарий на сегодня, поэтому она хотела хотя бы глазами пробежать свои реплики уже на месте, чтобы не терять времени.
Милли шла по коридору, запихнув руки в карманы и задумчиво глядя на мелькающие носки своей обуви. Где-то в конце коридора маячила фигура Ноа, увлечённо болтавшего с кем-то по телефону, а позади, откуда она ушла, курили в окно две костюмерши, тихо переговариваясь о жизни. И всё, и тишина.
Вдруг её схватили за локоть и потянули в сторону, моментально зажав при этом рот ладонью. Она даже пискнуть не успела, как оказалась в небольшой и почти неосвещённой подсобке школьной уборщицы. Сначала она испугалась, сильно вцепившись в обхватившую её руку, но потом расслабилась, как только услышала над ухом знакомое «Тише, Милли-пай».
— Господи, ты напугал меня! — прошептала она, когда с её лица убрали ладонь.
Хотя к этому уже давно стоило бы привыкнуть…
***
Всё началось с двадцать четвёртой премии Гильдии киноактёров США, которая состоялась двадцать первого января. Их всех тогда снова номинировали за лучший актёрский состав (а ещё отдельно Милли и Дэвида), поэтому это был ещё один повод собраться всем вместе после печальных результатов Золотого Глобуса.
Когда официальная часть премии закончилась, лауреаты были объявлены, статуэтки розданы, а фотографии на ковровой дорожке сделаны, весь присутствовавший каст собрался вместе, чтобы отправиться на последующее запланированное афтепати.
Прошла уже половина вечера: кто-то танцевал, кто-то вёл светские беседы, кто-то копался в телефоне, и только Милли тащили за руку буквально за ближайший угол, скрытый драпированной тканью. Финн тогда просто взял и поцеловал её без всяких объяснений, предисловий или предупреждений. Просто взял — и поцеловал. Не так, как перед камерами, всего на пару-тройку секунд, а уверенно и долго, хотя и без фанатизма. Ошеломлённая девочка стояла без движений всего несколько мгновений, прежде чем почти растаять у Вулфарда в руках.
Не было никаких признаний в любви, никаких томных долгих взглядов и слащавых сердечек под фотографиями. Они просто встречались. Просто был вопрос «Хочешь?» и просто был ответ «Хочу». Но это было по-своему мило и трогательно.
Они никому не рассказали о том, что произошло тем вечером, а никто из тех, кто был тогда в ресторане, даже не заметил их временного отсутствия.
А потом они снова разъехались каждый к себе домой, поддерживая связь лишь через Интернет. Были дурацкие фотки и забавные шутки, но ни слова о любви. Никто из близких и друзей даже не догадывался о том, что между этими двумя что-то действительно есть.
Так продолжалось до тех пор, пока не начались съёмки третьего сезона…
***
… Финн усмехнулся, разворачивая Милли к себе лицом и прижимая её спиной к закрытой двери, сразу целуя. Уже по-взрослому, с языком. К таким поцелуям они перешли не так давно, буквально две-три недели назад. Браун до сих пор отчаянно краснела в такие моменты, но всё равно уверенно обнимала мальчика за шею, притягивая его к себе.
Финн обхватил её за талию, буквально нависая над ней, доминируя своим ростом, а девочка с удовольствием запустила пальцы ему в ещё так по-финновски растрёпанные кудри. Блаженство. Видимо, Вулфард ещё не побывал сегодня у гримёрш на укладке для Майка.
Чёрт, грим!..
***
… и вот начались съёмки. Милли сначала волновалась по поводу того, как они отреагируют друг на друга после длительного перерыва, но как только Финн утащил её в тёмный угол и отчаянно поцеловал, она поняла, что между ними до сих пор ничего не изменилось.
С тех пор прятаться по разным углам и комнатам стало для них обычным делом. Чаще всего именно Вулфард был инсценировщиком всего движения. Он похищал девочку буквально с разных точек площадки, всегда отыскивая место, где можно было бы уединиться. И что самое забавное — никто не замечал. Серьёзно. Никто из каста и съёмочной группы не замечал их отношений. Или очень мастерски делал вид, что не замечает.
А для Финна и Милли, первое время пугливо оборачивающихся на каждый шорох за спиной, это со временем превратилось в очень приятную и азартную игру. Они постоянно сбегали куда-нибудь время от времени, целуясь или просто обнимаясь, и всё ждали, поймает ли их кто-нибудь с поличным или нет, догадается ли кто-нибудь, что между ними что-то происходит или нет.
Но шли дни, и никто не подходил к ним с вопросами или не провожал их понимающими взглядами и ухмылками. Даже ребята (Калеб, Гейтен, Ноа и Сэди) воспринимали их совершенно обычно.
И, казалось бы, на такой скучной почве азарт должен был бы схлынуть, но нет, каждый проведённый вместе момент, в который их не поймали, накалял атмосферу всё больше, и в конце концов они решили попробовать новый уровень опасности…
***
… грим! Она ведь должна сейчас сниматься как Элевен буквально через пять минут. Но Финн так пылко сжимал её в объятиях и так жарко целовал, прижимая своим телом к двери, от чего она постоянно елозила по ней головой, что Милли уже и не надеялась на то, что её прическа и слой косметики на лице останутся невредимыми.
Вот Финну-то хорошо, он ещё не успел добраться до гримёрки и стать Майком, ему ещё можно было позволить себе такие вольности.
Неужели это месть за тот случай?..
***
… они решили (точнее, начал всё это Финн) попробовать оказывать незаметные знаки внимания друг другу уже при людях.
Когда первый раз Вулфард подошёл к ней во время обеда и каким-то чудом незаметно чмокнул в макушку, Милли подумала, что у неё сейчас сердце откажет. Она стала испуганно оглядываться по сторонам, а поднос с едой в её руках задрожал. Но всё было спокойно. Кто был в тот момент в столовой, те совершенно обыденно продолжали свой обед, а стоящий неподалёку Гейтен всё ещё выбирал гарнир к мясу. Браун перевела дух и ненадолго задержалась у стола с напитками, делая вид, что мучается с выбором. На самом деле она искоса смотрела на Финна, который уже отошёл от неё и сел за ближайший столик, тут же непринуждённо подключаясь к беседе Сэди и Ноа. И только перехватив взгляд Милли, он довольно ухмыльнулся себе в стакан.
С тех пор оказывать знаки внимания на людях стало для них почти личным соревнованием. Они пытались незаметно каким-либо образом коснуться другого, а потом шустро уйти, не привлекая к себе (ним) внимания. И вёл их счёт, разумеется, Вулфард.
Тот вообще оказался отпетым азартным игроком. Он не только как будто бы случайно касался то руки Милли, то её плеча, то волос, но и умудрялся целовать её в первое попавшееся под… губы место. И лицо, и голова, и руки (от кончиков пальцев до шеи) — словом, всё шло в ход. А пару раз он даже шлёпнул её шутливо по ягодице, за что получил полтора дня бойкота.
Милли понимала, что это не та игра, где стоит огорчаться своему поражению, но ей так хотелось обставить Финна, что она судорожно придумывала план. Она боялась попасться и тем самым окончательно провалиться (они не боялись разоблачения, они просто играли с огнём, пока можно). Ей казалось, что мальчик пользуется каким-то порошком невидимости, раз каждый раз умудряется незаметно касаться её буквально в центре съёмочной площадки прямо перед камерами.
И вот ей как-то раз выпал случай.
Это случилось недели две назад, когда Финн в очередной раз утащил её в какой-то закрытый школьный кабинет для очередной порции поцелуев. Внутри было полутемно (на улице был уже поздний вечер); единственными источниками света служили лампы, работающие в коридоре, да горящие уличные столбы.