Балдахины колясок -
Как летящих птиц вереница.
Одинокие звезды
С небосвода на землю глядели,
Блеск ночного светила
Заливал их, щедрый и чудный,
Длинный склон покрывали
Осенние орхидеи,
Нежных лотосов листья
Прильнули к воде изумрудной.
Серебристые рыбы
Беззаботно резвились в играх,
И чудесные птицы
Щебетали на верхних ветках;
И колеса волшебным
Подхвачены были вихрем,
И коляски покорны
Дуновению долгого ветра.
Одного я желаю:
Чтоб в сиянии чистого света
Все осенние ночи
Походили бы только на эту.
В походе
Рождение царства -
Отца торжество.
В далеких походах
Мы были вдвоем.
Роса или иней -
Ему ничего,
В пути умывался
Холодным дождем,
Всегда неразлучен
С копьем и мечом,
А панцирь и латы -
Одежда его.
Петушиный бой
Печальный хозяин
К любым развлечениям глух,
Наскучила музыка,
Больше не радует слух.
В безделье так тяжко
Душе пребывать и уму, -
Веселые гости
Приходят на помощь ему.
На длинных циновках
Расселись, довольные, в ряд
И в зале просторном
На бой петушиный глядят.
Петух разъяренный
Сражается с лютым врагом,
Их пух невесомый
Летает-летает кругом.
И бешеной кровью
Глаза у бойцов налиты,
Взъерошены перья,
Торчком у обоих хвосты.
Взмахнули крылами,
И ветер пронесся струей,
И клювами в битве
Истерзаны тот и другой.
Вонзаются шпоры
Измученной жертве в бока,
Победные крики
Летят далеко в облака.
И крыльями машет,
Геройски взлетая, петух,
Покамест отваги
Огонь еще в нем не потух.
Он требует жира
На рваные раны свои,
Чтоб выдержать с честью
Любые другие бои.
Когда запряжены коляски...
Прекрасный зал
Ликует и поет,
Наследник рад,
Вино с гостями пьет.
Уже хмельны
Изрядно гости все,
Во флигеле
Играют чжэн и сэ.
Но пир
Еще продлится до зари.
Вот слуги
Появляются в дверях,
Они зажгли
Повсюду фонари,
И гости пьют
При ярких фонарях.
Mop
В двадцать втором году под девизом Цзяньань
свирепствовал мор.
Горе в каждой семье, мертвецы лежат,
в каждом доме рыданье и скорбь:
смерть внутри, закрыты ворота,
там не стало целого рода.
Говорят, будто мор духи творят.
Но от мора погиб лишь тот,
кто жевал гороховую ботву,
грубой тканью свою прикрывал наготу
да в хижине нищей жил.
А из тех, кто жил в высоких дворцах,
обильную пищу имел,
одет был в шубы на соболях,
на двойных циновках спал, -
из этих редко кто умирал.
Вспыхнул мор потому, что исчезло вдруг
равновесие света и тьмы
и сместились во времени холод и зной, -
вот и вспыхнул мор на земле.
А темный люд на своих воротах
вывешивает таблички, чтобы духов прогнать, -
не смешно ли это?
Примечания
С. 27. Белый скакун. - Вин и Ю-часть территории нынешних провинций Хэбэй, Шаньси и Шэньси.
Как возвращенье примет ее. - То есть если воин умрет, душа его вернется на родину, и потому смерть ему не страшна.
С. 31. Стихи о славной столице. - Башня Пинлао - построена за Западными воротами Лояна во времена ханьского императора Мин-ди (58 г. н. э.).
"Цзю" - старинный футбол. "Мячом" для играющих служил клубок, сделанный из шерсти.
"Жан" - древние городки. Брусок, заостренный с одной стороны, втыкали в землю и с расстояния тридцати-сорока шагов сбивали его другим бруском.
С. 36. Вздохи. - ...навеки распростилось с корнем. - Поэт имеет в виду своего отца Цао Цао, который умер в 220 г.
...рядом с корнем душу успокою... - То есть умру и в загробном мире встречусь с отцом.
С. 39. Встретил у ворот путника. - Юэ и У - древние княжества на территории нынешних провинций Цзянсу и Чжэцзян.
Цинь - древнее княжество. В древности говорили: "От Ху до Юэ", "От Цинь до Юэ", подразумевая под этими названиями не конкретные места, а просто далекие расстояния. Здесь - аналогичный случай.