И Захариха, как и обещала, приняла свои меры. А Елена, послушав мамку, даже Телепневу не сказала о том, что сделала. Нет, она не колдовала, Захариха нашла другой выход. Правда, получилось это не сразу, целых четыре года прошло после пышной свадьбы великого князя Василия и Елены Глинской.
Правитель Руси Василий Иванович задумчиво смотрел на свое отражение в зеркале, не видя его. Постепенно рука, державшая зеркало, чуть ослабла, и оно едва не выпало из разжавшихся пальцев. Вздрогнув, Василий отвлекся от тяжелых мыслей и снова глянул на себя, поправляя седые уже волосы. Не впервые стареющий правитель вглядывался в отражение, пытаясь осознать, насколько постарел. Повернул голову в одну сторону, в другую, убедился, что совсем не стар обличьем, что еще красив, даже лучше, чем был в молодости, недаром столько внимания уделял в последнее время своей внешности. Опытные лекари смешивали разные снадобья, создавая притирания, чтобы княжеские морщинки не были заметны, смазывали волосы для благости и роста, ежедневно гладко брили подбородок. И все для того, чтобы нравиться молодой жене, не выглядеть рядом с ней старой развалиной.
Вдруг князь вздрогнул от страшной мысли, что уже скоро придет день, когда он посмотрится в это зеркало в последний раз! Ему пятьдесят, и никакая молодая жена не вернет его собственную молодость. Василий отчетливо осознал, что близится самое страшное расставание – с самим собой. Старая неутихающая обида на несправедливую судьбу с новой силой захлестнула его. Чем прогневил Господа, что ему не дано счастья отцовства? Счастлив был с Соломонией, хорошая жена ему досталась, только детей не родила. Мог бы оставить престол младшим братьям, но почему-то упорно не желал. Развелся с Соломонией и женился на другой – молодой красавице Елене Глинской. Но прошло уже больше трех лет, а ребенка как не было, так и нет. Иногда хотелось крикнуть, подняв руки к небу:
– За что, Господи?!!
Лукавил князь, знал он за собой большой грех, даже не один. Ведь не его венчал на царство Иван Васильевич, а племянника Дмитрия. Но где теперь Дмитрий? Ладно бы просто власть у него отнял князь Василий, так ведь посадил в темницу, уморил голодом. Но как он мог оставить Дмитрия в живых? Ведь не настанет тишина в государстве, пока он жив, его именем замышлялись бы против Василия всякие козни.
Выходит, ради власти лишил он жизни княжича? Какой это грех – княжий или человеческий? Для себя он давно понял, что и тот и другой. Правителю многое позволено его рождением, его властью. Многое, но не все. Видно, переступил черту Василий, потому и наказан самым дорогим – бездетностью. Но в глубине души он понимал, что, случись выбирать, поступил бы так же.
А еще Соломония… Князь Василий знал, что это его самый большой и непоправимый грех – предательство любящей и верной жены. Задумал вдруг жениться, а куда прежнюю супругу девать? Шигона подсказал: в монастырь. Только надо, чтоб и монастырь был хорошим, и княгиня согласилась.
Бывали минуты, когда Соломония в отчаянии сама говорила о таком, мол, приму постриг, чтобы тебя освободить. Василий схватился за эту мысль, стал строить женский Новодевичий монастырь, строго следил, чтоб все было добротно и даже богато, часто общался с настоятельницей. Только против обыкновения Соломонию туда с собой не звал, а ведь всегда вместе на богомолье ездили. Боялся князь встретиться там с женой глазами, зная, что она все поймет. Может, и без того поняла?
А когда он из поездки вернулся, все закрутилось, отчего-то подгонял все тот же Шигона. Василий смалодушничал и позволил начать следственное дело о колдовстве Соломонии. Никто не поверил в это, но послушно наговорили на княгиню многие. Сам Василий не встречался с женой, не мог смотреть в ее глаза, к тому же весь был поглощен мыслями о предстоящей женитьбе.
А потом был ужас от сознания содеянного, потому как в монастыре Соломония родила младенца! При дознании выяснилось, что две боярыни давно твердили, что княгиня тяжела, мол, потому и постриг принимать отказывалась. Да и Шигона знал! Жен Георгия Малого и Якова Мазура били за то, что вовремя не донесли, Шигону князь бросил в тюрьму, только что это могло изменить? В монастырь к Соломонии отправил Федора Рака с помощниками все вызнать, но она ответила, что если Василию знать хочется, то пусть сам и приезжает. Бояре привлекли нужных женщин, которые скоро объявили, что у Соломонии, мол, не было детей, не была она-де непраздна! Старица в ответ смеялась: