В первый год истощенная земля не дотянула до нужной метки - все поля, бывшие под паром, засеяли, и урожайность упала.
Галанд принимал все без жалоб.
До того дня, как умерла его дочь. Она выбежала поглядеть на всадников, и жеребец ударил ее копытом. Галанд бросился к ней, подхватил ее на руки. Всадник спешился.
- Мертвая? - спросил он.
Галанд, утратив дар речи, только кивнул.
- Не повезло тебе. Теперь твой налог увеличится.
Тогда кинжал Галанда вонзился всаднику в сердце. А потом он выхватил из ножен меч убитого и бросился на второго наездника. Конь шарахнулся, всадник свалился наземь, и Галанд убил его ударом в горло. Еще четверо развернули коней и помчались к нему. Галанд вышел навстречу вороному жеребцу, убившему его дочь, и обеими руками рубанул его по шее. Потом сшиб другого солдата с коня, вскочил в седло и ускакал на север.
Он отыскал в Вагрии своего брата, который работал там каменщиком.
... Голос Парсаля вторгся в его мысли, вернув к настоящему.
- Что ты говоришь?
- Говорю, что никогда еще не подчинялся надиру.
- Я тебя понимаю. Кровь стынет, как подумаешь. Но ведь он хочет того же, что и мы.
- Того ли? - прошептал Парсаль.
- Что ты хочешь сказать?
- Все они, генералы, одним миром мазаны. Война для них что игра плевать они хотели на остальное.
- Я люблю их не больше, чем ты. Но наши-то из "Дракона", а это посильней благородной крови. Я не могу этого объяснить. Нас разделяет бездна, но они умрут за меня, и я за них.
- Надеюсь, что ты прав.
- В жизни мало вещей, в которых я уверен, - и это одна из них.
Его слова не убедили Парсаля, но он промолчал, глядя на двух воинов, шагающих впереди.
- А что будет, когда мы убьем Цеску? - спросил он вдруг
- А ты как думаешь?
- Сам не знаю. Я хотел сказать - что мы будем делать тогда?
Галанд пожал плечами.
- Спроси меня об этом, когда он ляжет мертвым у моих ног.
- Сдается мне, что ничего мы этим не изменим.
- Может, и так, но я хоть получу, что мне причитается.
- А ты не думал о том, что и сам можешь умереть?
- Нет. А ты думал?
- Еще как!
- Тебя никто не неволит идти с нами.
- Скажешь тоже! Я всегда подражал тебе. Не могу же я бросить тебя одного с надиром. А почему тот, другой, носит маску?
- Наверное, лицо попорчено. Он сражался на арене.
- Ну и что тут такого? Экое тщеславие!
- Ты сейчас всеми недоволен, как я погляжу, - усмехнулся Галанд.
- Я просто высказываю свои мысли. Вон те двое тоже странная парочка. Парсаль кивнул на Муху и Белдера.
- А эти-то тебе чем не угодили? Ты их совсем не знаешь.
- Старик, похоже, хват.
- Ну а молодой?
- Он, сдается мне, и через туман дорогу не пробьет.
- Ну уж женщин-то ты, полагаю, судить не станешь?
- Нет, - улыбнулся Парсаль. - Их не за что судить. Тебе которая больше глянется?
Галанд потряс головой и хмыкнул:
- Уволь, братец.
- А мне черненькая, - не смутился Парсаль.
На ночлег они остановились в неглубокой пещере. Рения ела мало, а потом ушла одна поглядеть на звезды. Тенака пошел за ней, и они сели рядом, завернувшись в его плащ.
Он рассказывал ей об Иллэ, о Вентрии и о том, как красива пустыня. Говоря, он гладил ей руки и спину и целовал ее волосы.
- Не могу сказать, люблю я тебя или нет, - сказал он вдруг.
- Тогда не говори, - улыбнулась она.
- Тебя это не обидит?
Она покачала головой и поцеловала его, обняв за шею. "Экий ты дурень, Тенака-хан, - подумала она. - Милый влюбленный дурачок!"
6
Чернокожий дрался азартно. Двух разбойников он уже свалил - оставалось пятеро. Он взмахнул цепью на железной рукоятке и захлестнул посох, которым размахивал высокий разбойник. Грабитель накренился вперед и попал под сокрушительный удар левой, сбивший его на землю.
Двое оставшихся побросали дубинки и выхватили из-за пояса кинжалы. Еще двое на мгновение скрылись в лесу и вернулись с луками.
Дело принимало серьезный оборот. Чернокожий пока еще никого не убил, но теперь все могло измениться. Он бросил свой кистень и достал из-за голенищ метательные ножи.
- Вам что, жизнь не дорога? - спросил он звучным басом.
- Думаю, что очень даже дорога, - раздался слева чей-то голос, и он обернулся. На опушке стояли двое мужчин - они целили в разбойников из луков.
- Вовремя, - усмехнулся чернокожий. - Они убили мою лошадь.
Тенака осторожно ослабил тетиву и вышел вперед.
- В жизни всякое случается, - сказал он черному и велел разбойникам: Уберите-ка оружие. Бой окончен.
- Охота была руки марать, - пробурчал вожак, осматривая павших.
- Да живы они, живы. - Чернокожий убрал ножи и подобрал кистень.
Из леса донесся вопль. Вожак вскочил на ноги. Из-за деревьев вышли Галанд, Парсаль и Белдер.
- Вы были правы, генерал, - сказал Галанд. - Там затаились еще двое.
- Вы убили их? - спросил Тенака.
- Нет. Дали по башке, и все тут.
- Ну, каких еще пакостей от вас ожидать? - Тенака повернулся к вожаку.
- Может, еще слово с меня возьмешь?
- А стоит оно чего-нибудь, твое слово?
- Как когда.
- Не трудись. Поступай, как тебе угодно. Но при следующей встрече вы все распрощаетесь с жизнью - вот тебе мое слово.
- Слово варвара, - сплюнул вожак.
- Вот-вот, - усмехнулся Тенака и вместе с Ананаисом вернулся в лес.
Валтайя уже развела огонь и разговаривала с Мухой. Рения с кинжалом в руке подошла к Тенаке, и он улыбнулся ей. Вскоре в лагерь вернулись все, кроме Галанда: он остался присмотреть за разбойниками.
Последним пришел чернокожий с двумя седельными сумами, перекинутыми через широкое плечо. Высокий и могучий, он был одет в облегающий камзол из голубого шелка и подбитый овчиной плащ. Валтайя никогда еще не видела таких людей, хотя и слышала рассказы о темнокожих, живущих далеко на востоке.
- Привет вам, друзья, - сказал он, скидывая свою поклажу. - Будьте благословенны!
- Поешь с нами? - предложил Тенака.
- Благодарю, но у меня - свои припасы.
- Куда путь держишь? - спросил Ананаис.
Чернокожий достал из сумки два яблока и вытер их о камзол.
- Я путешествую по вашей прекрасной стране без определенной цели.
- Откуда ты? - спросила Валтайя.
- Издалека, госпожа, - моя земля лежит за много тысяч лиг к востоку от Вентрии.