- Можно? – спросил любимец богов, заглядывая в комнату Балиха после лёгкого стука.
Тот вскочил с постели так, словно увидел мертвеца.
- Вот же ж семнадцать несчастий! – выпалил он. – Нимрод, это ты?
- Как видишь.
На лице Балиха появилась на удивление искренняя улыбка радости. Так, словно он уже и не рассчитывал когда-нибудь увидеть своего друга.
- Поверить не могу! Это действительно ты?? Мужик!
Он бросился к Нимроду с объятиями. Тот был прямо-таки потрясён, насколько Балих рад его видеть.
- А волосы где?
- Отрастут, - Нимрод поморщился, проведя рукой по лысой голове. – Ну, богиня Кэлин так сказала. Срок, правда, не уточнила.
Балих замер, оглядывая друга с головы до ног. Он всё ещё не мог поверить, что снова его видеть.
- Что случилось? – удивился любимец богов. – Ведёшь себя так, словно вы здесь меня уже похоронили.
- Так почти и похоронили, - признался Балих.
- Это как? И пусти меня уже внутрь.
Нимрод, наконец, вошёл в спальню, поставил контейнер со снедью на небольшой стол и открыл его.
Балих заглянул внутрь и сразу же вытащил кусок, показавшийся ему наиболее лакомым.
- Ты где был всё это время? – спросил он, жуя. – У богини в лаборатории?
- Да, - кивнул Нимрод.
- Никто из наших там тебя не видел.
- Я был в той части лаборатории, куда обычных людей не пускают. На Нергале тяжело пришлось. Так что она меня усыпила и несколько дней латала внутренние органы… Ну, мне кажется, что это было несколько дней. Как долго меня не было?
- С момента, когда прилетела вимана с живыми мертвецами? – Балих почесал макушку. – Дай подумаю. Да уже почти три недели прошло.
Нимрод на мгновение застыл.
- Три недели??
- Немного меньше. Но совсем немного. Потому мы и решили, что нет тебя уже. Все остальные ведь…
- Что со всеми остальными?
У людей, которые летали с ним на Нергал, не было имён. Они даже говорили плохо, потому что Кэлин закачала им в мозг только базовые понятия речи, и они не успели их развить настолько, чтобы начать действительно разговаривать, а не просто отчитываться о проделанной за день работе. И всё же Нимрод помнил каждого. Для каждого у него было какое-то прозвище. Некоторые из них он на Нергале успел озвучить, и они приклеились к своим носителям, некоторые – нет.
- Ну… - Балих опустил голову. – Их лечили какое-то время. Некоторые даже начали вставать. Конечно, выглядели они всё равно плохо. Потом в какой-то день пришла твоя богиня, что-то сделала, и всех их вынесли из госпиталя уже мёртвыми.
У Нимрода перед глазами всё буквально помутилось.
Они все были как дети. Их вывели из комы буквально за несколько часов перед отлётом. Они ничего не знали об окружающем мире, кроме того, что обязаны повиноваться богам. Нимрод учил их всему, даже правильно есть. Иногда ему казалось, что он понимает чувства Кэлин, которая оберегала его, как собственного ребёнка, когда он был мальчишкой.
И их больше нет??
- Ты уверен, что всё так и было? – он повернулся к Балиху с таким лицом, что тот отшатнулся и даже уронил кусок еды на пол.
- Прости, друг, - тихо, но уверенно, ответил тот, - но да. Я сам видел, как сначала из госпиталя вышла она, а потом вынесли их всех. Ксенор пришёл уже позже и расспрашивал работников-людей, что случилось. Все сказали то же, что и мне потом. Она вошла в комнату больных, выгнала всех работников, а потом сказала, чтобы их отнесли хоронить. И к моменту, когда выходила из госпиталя, все те ребята были уже мертвы.
- Не могу поверить, - пробормотал Нимрод. – Боги ведь лечат людей! Она сама делает лекарства и учит, как лечить простые болезни. Зачем сейчас?
Балих вздохнул. Затем откинулся на спинку кровати.
- Если ты не знаешь, то я не знаю и подавно, друг. Никто здесь не знает. И есть ещё много вещей, которых мы тоже не знаем. Мы не понимаем, почему наши женщины должны каждый месяц ходить к этим садистам в их зиккурат, хотя они не хотят. Почему из осеменителей должны получаться лучшие отцы, чем любой другой мужчина? Мы не понимаем, почему некоторых детей забирают у матерей вскоре после рождения. Мы не понимаем, почему некоторых из нас забирают в госпиталь и делают какие-то операции, не объясняя, что именно добавляют или вынимают из наших тел. Мы не знаем, почему за нас решают, какую работу мы должны делать. Почему у нас на двоих мальчишек рождается только одна девочка, хотя у старых людей мужчин и женщин – поровну? Почему, состарившись, мы должны уезжать в поселения на других континентах и там самим заботиться о пропитании и домах, хотя к тому возрасту мы уже не способны охотиться и строить? Ты сам знаешь, сколько ещё «почему» остаётся без ответа, а мы не смеем даже спрашивать, потому что любой из богов подойдёт и одним прикосновением причинит тебе такую боль…