Иван Федорович Моторин, посоветовавшись с пушечными мастерами Андреем Степаповым, Андреем Арналь-том и подмастерьем Копъевым, принял решение оставшуюся медь загрузить в две целые печи и добавить туда еще вместо ушедшего в землю металла 6500 пудов олова и меди, чтобы получить нужный исходный вес — 14 тысяч пудов. По мнению мастеров, две печи должны были принять весь подготовленный металл. В первом часу ночи Московской канцелярии артиллерии и фортификации капитаны Рух и Глебов вместе с Моториным сообщили о принятом решении графу Салтыкову. В связи с неожиданно возникшей тяжелой ситуацией с московского Пушечного двора срочпо привезли 600 колоколов весом 1663 пуда. С Пушечного же двора привезли денежной (полушечной) меди 4137 пудов и олова 300 пудов, кроме того, было приказано купить 400 пудов олова.
В ночь па 29 ноября стало ясно, что перегруженные печи тоже начинают портиться, в одной из них уже потекла медь. Чтобы не допустить дальнейшей утраты металла и больших убытков, мастера предложили единственный оставшийся выход — выпустить металл в запасные «печуры» и отремонтировать печи. По совету мастеров для сохранения формы разобрали кладку вокруг кожуха, чтобы оп «не отпотел».
Но неприятности на этом не кончились. В недостаточно просохших «печурах» раскаленный металл дал несколько вспышек. В момент выпуска металла из печей произошел взрыв, в результате которого сгорели устроенная для подъема кожуха деревянная конструкция и частично кровля над литейным амбаром. Часть деревянных деталей упала на кожух формы.
О причинах повреждения печей и утечки меди Мото-рипу пришлось 30 ноября 1734 года подать «сказку» с подробпым изложением всего происшедшего.
Вскоре после аварии работы были начаты вновь. Печи отремонтировали, форму подняли, просушили и начали готовить новую отливку. В разгар этих подготовительных работ 19 августа 1735 года Иван Федорович Моторин умер. Вся ответственность за продолжение и успешное окончание работы была возложена на его ближайшего помощника — сына Михаила.
В первой половине ноября начались последние приготовления к новой отливке. Наконец, печи были зажжены. Вокруг печей и рабочих построек все время находилось четыреста человек с пожарными трубами. В печи загрузили 14 212 пудов 27 фунтов металла, в том числе и остатки металла от предыдущей отливки. Плавка продолжалась 36 часов, и в 1 час 13 минут 25 ноября начался выпуск металла в форму из первой печи. Металл вылился из нее за 17 минут, а уже в 2 часа 25 минут весь металл из четырех печей вышел в форму. Таким образом, на весь процесс отливки Царь-колокола потребовался всего 1 час 12 минут.
Через несколько дней после окончания отливки была разобрана забутовка вокруг формы, н окружающие увидели перед собой глиняную гору кожуха, закрывавшую собой сам колокол. Затем был разобран и кожух, после чего стало видно еще прикрытую кое-где пригорелой глиной поверхность колокола.
Над литейной ямой были восстановлены деревянные конструкции с множеством блоков и канатов, необходимые для того, чтобы приподнять колокол с решеткой, на которой он находился, и вынуть глиняный болван из него, создавший внутреннюю форму колокола.
Итак, создание гигантского колокола, которое прошло с немалыми трудностями, было завершено 25 ноября 1735 года. Царь-колокол представляет собой выдающееся произведение русского литейного искусства. Он уникален как по своему весу, так и по размерам. Вес Царь-колокола составляет 12 327 пудов 19 фунтов, то есть 201 тонну 924 килограмма. Высота его равна 6 метрам 14 сантиметрам, диаметр — 6 метрам 60 сантиметрам.
…После освобождения колокола от формы под деревянным шатром, сооруженным над ямой, в которой он находился, застучали молотки чеканщиков, прорабатывавших своими чеканами все скульптурные, орнаментальные и текстовые украшения колокола. Художественная обработка поверхности Царь-колокола продолжалась в 1736 году и в первой половине 1737 года.
В мае 1737 года в Кремле возник пожар огромной силы. Возле Царь-колокола вспыхнули деревянпые постройки. Сбежавшийся народ пытался потушить упавшие на колокол деревянные конструкции подъемного устройства и остатки сгоревших сооружений, прикрывавших яму. Опасаясь, что величественный колокол расплавится, они лили на него воду. Но это, кроме вреда, ничего не дало. Вода, попавшая на раскаленный металл, вызвала его резкое охлаждение. В теле колокола возникли трещины, и от него откололся кусок металла весом 11,5 тонны. Но это мастера увидели только после пожара.
Надо сказать, что еще до завершения работ по отливке этого гиганта Михаил Моторпп предложил два проекта, рассчитанные па то, чтобы успешно поднять Царь-колокол из ямы. Кроме того, известны еще два таких проекта: один из них предложил отставной солдат Тимофей Хитров в январе 1736 года, а другой в августе того же года предложил крестьянин Леонтий Шамшуренков.
Катастрофические последствия пожара 1737 года привлекли внимание к Царь-колоколу многих москвичей. Людям хотелось сохранить это замечательное произведение, созданное трудом и талантом русских мастеров. В 1747 году литейный мастер Константин Слизов предложил свой проект воссоздания растрескавшегося колокола. В 1759 году за работу по переливке Царь-колокола готовы были взяться участники двух первоначальных отливок этого гиганта — литейные мастера Маляров, Кохтев и Степанов.
В 1797 году известный русский зодчий Матвей Федорович Казаков, по проекту которого предполагалось произвести в Кремле большие строительные работы, спустился в литейную яму, осмотрел колокол и насчитал на его теле десять больших трещин, не считая отколовшегося куска.
Однако ни одному из предполагаемых проектов не суждено было осуществиться.
После окончания Отечественной войны 1812 года в Кремле начали приводить в порядок территорию, восстанавливать пострадавшие сооружения. Вспомнили и о Царь-колоколе. Руководитель работ генерал Бетанкур в 1819 году поручил Монферрану осмотреть колокол и сделать с него рисунки. В 1820 году яму, в которой по-прежпему находился колокол-гигант, расчистили, застлали досками, обнесли перилами и сделали даже лестницу, по которой можно было спускаться вниз и осматривать внутренность колокола.
Современникам уже тогда было ясно, что Царь-колокол — уникальное произведение литейного искусства. Он был украшен рельефными изображениями и надписями, богато орнаментирован. Парадный портрет императрицы Анны Ивановны подчеркивал тот факт, что колокол был отлит по ее повелению. Императрица изображена в рост, в коронационном наряде. Изображения царя Алексея Михайловича напоминало о том, что новый колокол был перелит из более древнего, отлитого еще в XVII веке во время его правления. Алексей Михайлович тоже изображен в рост, в парадном облачении, с державой и скипетром в руках. На теле колокола мы видим также овальные медальоны с изображениями святых.
Очень красивы два больших фигурных картуша, расположенные мегкду фигурами Анны Ивановны и Алексея Михайловича. Их рисунок образуют крупные барочные завитки, растительные мотивы и ромбовидная сетка-трельяж с четырехлепестковыми цветками-розетками. Дополняют декор фигуры ангелов и резвящихся путти. Внутри картушей помещены пространные надписи об истории создания колокола.
Под изображением императрицы Анны Ивановны, на нижнем краю колокола, вылита надпись в круглом медальоне: «Лил сей колокол российский мастер Иван Федоров сын Моторин с сыном своим Михаилом Моториным».
Удивительно и орнаментальное убранство колокола. Это и легкий изящный орнамент в верхней части, и два строгих пояса между изображениями святых с четким ритмом вертикально расположенных растительных гирлянд. В нижней части колокола — пояс из листьев аканта и пояс сложного по рисунку орнамента с крупными цветочными розетками. Все орнаментальные мотивы исполнены свободно и уверенно, здесь, как и в портретах, и в изображениях святых, чувствуется рука хорошего мастера.
Однако не все намеченное удалось осуществить, так как после пожара в Кремле в 1737 году работы по чеканке изображений и орнаментов были прекращены и часть украшений осталась необработанной.
К сожалению, имя скульптора, создавшего прекрасный декор Царь-колокола, было со временем забыто. В XIX веке упоминались лишь имена его помощников — мастеров пьедестального дела Василия Кобелева, Петра Кохтева, Петра Галкина и Петра Серебрякова. Восстановить имя скульптора помогли архивные материалы (обнаружены И. Д. Костиной) — им оказался Федор Медведев.