Стоянка продолжалась уже несколько часов, но никакой реакции на неё не следовало. Единственно, что было отмечено ангарцами - на берегу прекратилось всякое движение, не стало видно даже случайных зевак. Тихо и пустынно. На воде то же самое - все давно уже причалили и скрылись среди домов и зелени.
- Слушай, Алексей, а Япония вроде закрывалась от всех? - озадаченно спросил Сазонова каперанг. - Я только не помню когда.
- Стало быть, уже, - ответил воевода. - Иначе как объяснить...
Не успел он договорить, как снова появились чёрные всадники, которые успели обогнуть высокий мыс. Теперь самураев можно было разглядеть получше. Их кони оказались похожи на тех, что были у дауров на Амуре, такие же низкорослые и лохматые, норовистые - было видно, что они нетерпеливо трясли гривами и били копытами о землю. Прогарцевав на виду у сибиряков несколько минут, японцы вскоре скрылись с глаз, повернув коней в сторону крепости. Снова в Мацумаэ наступило затишье. Тем временем подоспел обед и, выставив наблюдателей, Сартинов приказал экипажам кораблей принимать пищу.
На берегу до глубокого вечера не было никакого движения, хотя подальше от берега, пожалуй, местная жизнь шла своим чередом. Когда окончательно стемнело, на прибрежном песке были выставлены шесты со сменяемыми на них факельным навершием. На том день и закончился. Утро не отличалось от предыдущего дня - перед сибиряками снова представал пустынный Мацумаэ. Людей, правда, прибавилось, но теперь они совершенно не замечали покачивающиеся на воде корабли, спокойно занимаясь своими делами. Лодки же оставались вытащенными на прибрежный песок - к ним никто не подходил. После обеда воздух заметно посвежел, ветер стал сильнее и принялся накрапывать мелкий дождик. Впрочем, уже скоро он кончился и снова выглянуло солнце. Погода на Эдзо непостоянна.
На следующий день некоторые члены экипажа начали было ворчать, осуждая бездействие отряда и старпом - тот, кто чье-либо безделье на корабле расценивает как оскорбительный упрек себе, немедленно отреагировал на эти упрёки. Что же, работы по наведению порядка на корабле не заканчиваются в принципе, ибо их можно только временно прервать. Наконец, Сартинов после беседы с воеводой принял решение высадить людей на берег, чтобы набрать свежей воды. На воду были спущены три шлюпки. В них сидели двадцать шесть человек, в том числе воевода Сазонов, казаки, что покрепче да побойчее, также Нумару с сыновьями и, после недолгих уговоров - Техкантуки с частью воинов. Все находившиеся в лодках были одеты в халаты айну, поверх которых были надеты лёгкие и прочные кирасы. Каждый, кроме эдзосцев, помимо висящей на боку сабли, имел по два револьвера. Лежали в лодках и винтовки, и гранаты. Рисковать людьми воевода не хотел.
Ещё не достигнув берега, ангарцы увидели, как сначала одна женская фигура, потом вторая, третья, появившись из домов, которые стояли ближе к причальным сооружениям, побежали прочь, пытаясь укрыться среди деревьев. А когда шлюпки уткнулись в мокрый песок, казаки, наполовину вытянув их из воды, начали выгружать бочки, близ передних, беднейших домишек на невысокой возвышенности появились мужчины, числом не более трёх десятков. Они не были воинами и выглядели так, что опасаться их вовсе не стоило - босые, одетые в какую-то рвань, а некоторые и вовсе из одежды имели лишь несуразную повязку вокруг бёдер.
- Каменья да палки собирают, Лексей Кузьмич, - хмуро заметил один из дюжих казаков, косясь на японцев из-под кустистых бровей. - Ежели учнут кидать, что тогда?
- Когда начнут, тогда и скажу, - отвечал воевода. - А покуда выгружай бочки да ставь их кругом.
Наконец, сибиряки закончили выгрузку и выжидательно встали у шлюпок. Меж тем небольшая толпа, пополняясь всё новыми мужчинами, глухо ворча, постепенно стала приближаться к ангарцам.
- Ребятушки, приготовились! - прозвучал приказ Сазонова. - Огнестрела не доставать! Пошли, с Богом.
Толпа японцев, видя движение незваных гостей, тут же приостановилась, громко загомонив. Вопли их не были злыми, но досаждали своей визгливостью. Казалось, что японцы выкриками накручивали сами себя, всё сильнее распаляясь. Вскоре первый камень упал на землю перед шедшими впереди казаками. Это раззадорило толпу, тем более что ответа от чужаков не последовало. Полетели следующие сучья и камни, к счастию, миновавшие ангарцев. Воевода остановил отряд и вышел в передний ряд, положив руку на эфес сабли. Японцы, приняв их остановку за робость, вовсе раздухарились и, взявшись за руки, хотели было вытолкать ангарцев обратно к лодкам. Да куда там! Не по силам это оказалось возбуждённым мацумаэсцам. Передние же казаки отпихивались от наседавших, щедро раздавая несильные оплеухи. Один из толкающихся, на свою беду, дёрнул казака за бороду.